про сердце, может быть, снимут кардиограмму, дальше-то что? Отсыплют в пригоршне тех же таблеток? Поставят капельницу? А если кардиограмма вовсе ничего не покажет? Бывает же такое! Возьмут и выставят его идиотом-симулянтом. Еще и женщине достанется…
– Не надо «Скорой», – повторил Сергей. – Я тут… Неподалеку живу, как-нибудь доберусь.
– А если что-нибудь серьезное?
– Все серьезное лучше лечить дома, – он заставил себя улыбнуться. – Мне бы только на дорогу выбраться.
– Ну, смотрите… – в сомнении протянула она. – Если вдруг что, сразу говорите.
– Обязательно скажу.
Удивительно, но зверек в груди окончательно присмирел. Чего больше он напугался – таблеток или присутствия неожиданной свидетельницы, оставалось только гадать. И все же Сергей не дразнил зверя – двигался мелким шагом ветхого старичка, старался не делать резких движений. Со стороны он, верно, походил на раненного бойца, которого выводила в тыл самоотверженная медсестра. Уже через минуту с помощью женщины он выбрался на асфальтовую дорожку.
– Ну вот, полдела сделано. Спасибо вам огромное, – только теперь он рассмотрел свою спасительницу. Темный пуховичок, сапоги на шпильках, серая вязаная шляпка, личико – все было обычным. Все, кроме глаз. Сергей даже обрадовался, что может чем-то отплатить спасительнице.
– У вас замечательные глаза. Прямо какое-то малахитово-изумрудное чудо.
– Знаю, – она улыбнулась, – все так говорят.
– И нос красивый.
– Вот тут вы врете. Нос страшненький. Длинный, как у итальянцев, а в старости еще и загнется крючком.
– Ну, уж нет, – Сергей протестующе качнул головой. – Вы просто ничего не понимаете в женской красоте.
– А вы понимаете?
– Конечно, я ведь мужчина.
– И что с того?
– А то, что мужчины всю жизнь рассматривают женщин. Рассматривают и любуются. Вот вы – сумеете назвать хоть одного художника женщину?
– А вот и сумею. Надя Рушева!
– О-о! Могу только поздравить. Не всякий назовет… – Сергей споткнулся, припомнив, что юная художница тоже умерла от внезапного кровоизлияния в мозг. Всего-то в семнадцать лет, сумев оставить после себя тысячи работ. Ему даже головой захотелось тряхнуть, чтобы избавиться еще от одной параллели. Он невольно забормотал себе под нос.
– Что вы сказали? – женщина встревожилась. – Вам опять плохо?
– Нет, но… – он неуверенно качнул плечами. – Еще несколько минут назад боялся пошевелиться, а теперь прямо как рукой сняло. И все благодаря вам.
– Лучше бы все-таки вызвать «Скорую».
– Не надо. Приедут, обнаружат ожившего пациента и вас же обругают… А про Надю Рушеву я хотел сказать, что это доброе исключение. В последнее время художниц стало больше, и все равно…
– Так вы сторонник половой дискриминации?
– Да нет же, это нормальная биология. Мы вас рассматриваем, вы к нам прислушиваетесь.
– Ага,