о травах, ягодах (будь они не ладны), грибах, деревьях, и оказалось, что свойства здешних растений он воспринимал так же спокойно, как мы относимся к тому, что ромашка обеззараживает. Ему казалось вполне естественным, что от некоторых грибов можно стать ярко-синим, а одна из трав, на вид больше напоминающая обычный подорожник, напрочь отшибает обоняние на несколько дней. Но были и полезные растения. Оказалось с помощью местной флоры можно не только обрести невесомость, но и видеть ночью, так же хорошо, как днем, временно становиться невероятно сильным или невидимым, лечить раны. А где-то высоко в горах есть цветок, поворачивающий время вспять, правда эффект длится недолго и после этого весь следующий день безумно болит голова. Я не стала ему рассказывать, что у нас такие «цветы» продаются в каждом вино-водочном. Кстати, от головной боли тоже есть цветочек.
Все это Влад рассказывал с таким неподдельным интересом, что и слушать было интересно. Он весьма поднаторел в вопросах ботаники, и по блеску в глазах я видела, как ему нравиться придумывать, сочинять необычные сочетания свойств разных трав. Это вдохновляло его, превращая в очень милого, сумасшедшего ученого, неподдельно, со всей искренностью желающего подчинить себе природу. Мы, то и дело, останавливались у какого-нибудь невзрачного кустика, и он принимался объяснять мне как, правильно собирать, сушить и варить эти серо-зеленые листочки, и что корешки у него не менее полезны. При этом руки его летали, наглядно показывая то, что словами не объяснить, глаза горели, а дыхание учащалось, словно речь шла не о растении, а, как минимум, о мировом господстве, ну а как максимум, о чем-то столь же вкусном, как шоколад. Иногда я ловила себя на том, что невольно улыбаюсь, глядя на его фанатизм, в хорошем смысле этого слова.
Мы так увлеклись беседой, что не сразу заметили, что день подошел к концу. Глядя на заходящий диск солнца Влад озадаченно сказал.
– Давай поторопимся. Нужно вернуться до захода, а то встретимся нос к носу с Фосом.
– Он выходит только ночью?
– Да, но… Иногда он уходит задолго до рассвета, а иногда может просидеть у твоих дверей до завтрака. Да, днем его не увидишь, но ранним утром и поздним вечером можно. Очень редко, но все же можно. К тому же, ночью он гораздо сильнее.
На Фоса мы не наткнулись, хотя домой нас провожали глубокие сумерки. Влад ругал себя за неосторожность. Я, как могла, пыталась уверить его в том, что ничего страшного не произошло, а значит не из-за чего расстраиваться. Но он упрямо хмурил брови, надувал губы. В общем, все как обычно.
В этот вечер за ужином мы много разговаривали. Мы смеялись, и я не раз ловила себя на том, что любуюсь его улыбкой, смеющимися глазами и раскованными, ничего не боящимися и не стесняющимися движениями. Очень красивый парень из него выйдет. Да и толковый. Он не был смазлив, но было в нем что-то, что делало его обаятельным. Может форма губ, а может овал лица, или этот хитрый, немного лукавый взгляд. Он, все еще, был по-мальчишески неловок, но уже, так отчётливо, проскальзывало в нем истинно-мужское