ее не стоит. Голос у нее был нежный, негромкий, и, наверное, поэтому бесконечный поток слов не раздражал, а, скорее, успокаивал и завораживал, словно журчание воды.
Я уже почти пришла в себя, и, как только туман в моей голове окончательно рассеялся, я сразу подумала о Владе. Ох и попадет же мне от него! Воспользовавшись секундной паузой моей новой знакомой, я быстро и, достаточно громко, спросила, где я нахожусь.
– Ты в замке, моя дорогая. Ну, где же тебе еще быть? Здесь на многие километры нет ни одной живой души. Ну, кроме, зверья всякого, естественно. Но даже их тут довольно мало, знаешь ли… Мы все очень удивились, когда стражники наткнулись на тебя. – она поднялась с кровати, на которой я лежала, дав мне возможность наконец-то сесть. Она снова зашлась в безостановочной речи, а я оглянулась. Честно говоря, когда те "двое из ларца" схватили меня, я толком испугаться-то не успела, но, где-то на задворках разума, появилось понимание, что ничем хорошим это не может закончиться, и была подсознательно готова к любому исходу – темное подземелье, кишащее крысами, высохший колодец с мерзкими скользкими жабами, ну или, на худой конец, тюрьма, доверху забитая отпетыми мерзавцами. Но то, что предстало моему взору, удивило даже мое, богатое на фантазии, воображение. Огромная комната, посреди которой стояла громоздкая кровать, на которой лежала я, была настолько розовой, насколько это вообще возможно. Создавалось ощущение, что та же пятилетняя девчонка, что шила одежду для Влада, подрабатывала дизайнером интерьера в этом замке.
– Боже ты мой… – прошептала я.
Розовый никогда не был моим любимым цветом, но, боюсь, после увиденного, я не смогу смотреть на него еще очень и очень долго. Розовым, во всех возможных его вариациях, было все, начиная от потолка и заканчивая маленькими, аккуратными ручками небольшого комода. Светло-розовый, темно-розовый, насыщенно-ядовитый и поросячий, нежно-розовый. От такого обилия и разнообразия у меня зарябило в глазах и свело скулы.
– Нравится? – расплылась в счастливой улыбке женщина. Она уже несла поднос с двумя чашками чая и огромной горой булочек. – Я знала, что тебе придется по душе эта комната. Я сама выбирала. Такая красота, просто нет слов.
– Это точно… – я подняла голову вверх и увидела тяжелый, бархатный балдахин, увесистыми складками свисавший откуда-то сверху, перевязанный лентами и толстыми веревками, естественно, розового цвета. Огромные окна заливали солнцем комнату, а высоченные потолки уходили так высоко, что прятались в собственном мраке, делая это безумие безграничным.
– Я настояла на том, чтобы тебя уложили именно сюда. Очень уж хотелось произвести на тебя хорошее впечатление.
– У Вас получилось.
– Ну, слава Богу. Я боялась, что будет недостаточно… нежно, что ли.
– Нежнее уже просто некуда…
Помимо буйства розового, все было еще и до предела девчачьим. Рюши, банты, ленты, сердечки и ангелочки были везде, где можно, и где нельзя.
– Хватит любоваться.