ни были. Удел викинга с рождения – это война. Что не заложено в детстве, то трудно потом не наверстать.
Наемники пировали, и в этой же корчме, в темном углу, сидели Прозор и несколько его друзей, тоже княжеских дружинников. Зашли они туда просто так: людей чужеземных поглядеть, да рассказы занятные послушать. Греха в этом нет: когда воины князя Молнезара не на службе, то вольны делать что захотят.
Наемники сидели в корчме с утра, дожидались, когда отойдет их корабль. Поэтому хмельного выпили немало. Что-то они там не поделили и затеяли меж собой свару. Дело доходило до драки. В полумраке корчмы засверкали клинки. А биться в самой Виннете строжайше запрещалось. Если кому вздумается обнажить оружие да проучить обидчика, то препона нет: идите за крепостные стены и режьте друг друга сколь сил хватит. Наемники это знали, видимо в Виннете бывали и раньше. Злобной толпой они вывалили из корчмы, благо крепостные ворота рядом – рукой подать.
На платить за выпитое и съеденное они не собирались. Еще неизвестно, кто жив останется! Может сейчас он хмельной ногой пойдет к праотцам и сдуру перед этим заплатит. О том, что в Нижнем Мире деньги не нужны, никто из них не подумал: хмель сделал свое дело.
Но корчмарь считал иначе. Торговать себе в убыток никто не станет. Он бросился за наемниками и ухватил одного из головорезов за плащ.
«Учтивые мореходы! Расплатитесь за еду и выпитое вино! Таков порядок!..»
Один из наемников, видимо входя в раж от предвкушения будущей потасовки, с размаху опустил кулак на голову корчмаря и тут же – хитрым ударом – свалил детину, что следил за порядком при корчме. Хозяин устоял, а слуга – здоровенный парень – рухнул без чувств.
Попутно, не задумываясь, наемник пихнул в живот помощницу-дочь. Она, видя, что затевается неладное, выскочила вслед за отцом на улицу. Девчонка отлетела и, прижимая руки к животу, осела у стены.
Бросив под ноги корчмарю большой медяк – на него можно было купить лишь кувшин пива – довольный шуткой наемник густо захохотал и припустил за товарищами. И вдруг остановился, будто на стену налетел. Перед ним, недобро ухмыляясь, стоял Прозор.
Каким образом он успел соскочить со скамьи в темном углу и вмиг очутиться на улице, осталось загадкой даже для сидевших рядом дружинников.
– Извинись, иноземец… – негромко, но веско – голосом от которого любого пробрала бы дрожь – сказал Прозор. – Извинись перед корчмарем и расплатись в полную цену.
Венд глянул на лежащего стража корчмы. Парень плох. В беспамятстве, изо рта стекает тонкая струйка крови. Дышит хрипло и тяжело. Наемник проломил ему грудь и повредил нутро. Не скоро силу вновь наберет.
– Еще добавишь мóлодцу на лечение. – Взглянув на сидящую у стены девчонку, Прозор зловеще прибавил: – А за обиду, что учинил девушке, ответишь особо. Без платы.
Прозор был обряжен в простую повседневную одежду. Ни к чему лишний раз трепать дружинный наряд. Не на службе. Ни меча, ни брони…
Наемник оглянулся на товарищей и хмыкнул. Стоящий перед ним венд высок и в плечах