заставленной старой мебелью, с одним заколоченным окном и вторым – наглухо закрытым и завешенным грязным тюлем. Еву подобная обстановка смущала, но она была довольна здешней природой: роскошными древесными кронами, пышными кустарниками, красочными цветами, чистым воздухом и ярким светом теплого солнца. А вот Джастин охарактеризовал это место емким словом – дыра. Их оставили посреди пустоты. Именно это определение казалось Джастину подходящим для желтой пустоши полей и зеленой строгости лесов, окружающих поселение. Да и дом был каким-то очень маленьким, грязного серо-зеленого цвета, с покосившейся крышей, старыми потрескавшимися рамами, огражденный гнилым забором. И стоял он среди пары таких же домов, как тогда показалось Джастину, пустых и несчастных.
Весь первый день в деревне Джастин провалялся в кровати, обдумывая свое положение. Никакого достойного объяснения тому, почему его сюда сослали, он не нашел и погрузился в полное отчаяние. Он хотел поругаться с сестрой и обвинить ее в этой поездке, но не смог и слова сказать, лежа без сил и глядя в кривой желтый потолок. Его глаза долго привыкали к полумраку после городских освещений, но, когда привыкли, он их закрыл от отвращения. Все в комнате его раздражало: уродливые стены, протекший потолок, старая мебель, косые подоконники, отрывающиеся обои, потрескавшаяся краска, расколотое на три неровные части и заново склеенное зеркало. Все это наводило на мысль, что он в аду, и лучше бы он затаился где-нибудь в тоннелях подземки, остался бы в городе, и жил на улице, покуда мамину голову не оставила эта глупая затея. Ева весь день подходила к нему и тыкала в живот, и, если он переворачивался, в бока и в спину, приговаривая:
– Вставай, олух, помоги хоть чем-нибудь бабушке!
Джастин не мог ответить грубо, потому что на это не было сил. Он пролежал так до самой ночи без движений и без слов, обратившись в себя и оторвавшись от мира. Пытаясь понять, как мама смогла предать его и отправить в глушь, Джастин невольно вспомнил последний год своей жизни. Ясно, что ссылка стала наказанием за неуспеваемость. Хуже убийственной скуки, предстоящей медленно свести Джастина с ума, была только занудливая трель сестрицы. Ее однообразное подначивание коробило сознание Джастина, вяло борющееся с реальностью. Сопротивляться не было смысла. Бой был проигран до того, как о нем объявили. Если бы мама предупредила, чем закончится невинная поездка загород, Джастин бы несомненно слинял. Лучше бы он проторчал на ферме Стива, среди вони и мух, выстраивая трамплины и катаясь на маунтине, чем гнил в тюрьме без решеток. Никакой надежды на благоприятный исход. Полное разочарование в жизни. Если уж родная мать решила избавиться от детей (даже от Евы), думал Джастин, чего следовало ожидать от недалекой старушенции в убогой деревушке? Погруженный в безнадежность, Джастин провалялся весь день и уснул глубокой ночью.
Утро выдалось теплое, солнечное, дул свежий ветер, трава выпрямилась, деревья величественно вытянули ветви, птицы пели с невероятным