уговорить, ребята всегда выбирали Геру. Он был самым лучшим учеником, намного опережающим других отличников, а потом средних лет, замотанные жизнью училки, не умели противиться его скромному, но бесспорному шарму. Гера был неотразим и сознавал это.
Что тут спорить, Гера знал себе цену! И все-таки по каким-то едва осознаваемым им причинам, ему было по-прежнему трудно общаться с людьми, особенно со взрослыми. Поздороваться с чьей-то бабушкой было сущим мучением, дурацкой условностью, которой он был обязан следовать. Даже с возрастом в нем не появилась светскость, раскованность и манеры. Гера не умел непринужденно болтать, однако и умных разговоров он избегал, то ли не любил ни перед кем выворачиваться, говорить, что он действительно думает, то ли стеснялся людей, даже одноклассников, то ли априорно считал их дураками. Такого тоже нельзя было исключать. Хотя, кто его знает, может в Гере вовсе и не было той глубины, которая в нем почему-то угадывалась и подразумевалась. Вдруг он был просто красивым и румяным пирожком без начинки? Может быть, но никто в это не верил. Гера был Гера, их общая гордость: Герман Клюге.
А между тем все ребята– "буржуи" из класса перешли в престижную школу. Гера тоже туда перешел, хотя не он был инициатором этого общего движения. Вообще-то ему было достаточно все равно какую школу кончать. Гера знал, что в институт он поступит без проблем, и армия ему не грозит. Какая может быть армия для него, баловня судьбы.
Гера всегда был членом сплоченной компании, он ничего для этого не сделал, так исторически получилось само и Гера был этому рад. Милые воспитанные девочки, ребята-товарищи, умеренная, систематическая, никем не запрещенная выпивка, медленные танцы в практически темной комнате. Гера открыл девочек. Просто не мог не открыть: гибкие, теплые податливые тела, мягкая небольшая грудь, сладковатый запах духов и пудры, доверчивые ладони в его руке. Он был в контроле: мог подвинутся или отодвинуться, прижаться или отдалиться подальше от ее тела. Мог почувствовать на своей шее ее щеку, положить ей руку не на талию, а чуть ниже, прижаться губами к ее волосам или провести рукой по ее груди. Это все было приятно, Гера не пропускал ни один танец. Вот он чуть покачивается под музыку, пьяноватый, с кружащейся головой, девочки у него разные, но принципиальной разности в своих ощущениях он не чувствует. Он их всех хочет, но усилием воли никогда не дает ей это физически ощутить. Его эрекцию он ей замечать не позволяет. Еще чего! Гера прекрасно знает, что пара ребят в этих обстоятельствах, не встречая никакого сопротивления, дают волю рукам, мнут грудь девчонки, выходят с ней в коридор целоваться, расстегивают ей кофточку, прижимаются, чтобы упереться членом ей в живот. Он тоже мог бы, но… нет, что-то его сдерживает, Гера и сам до конца не понимает что. Больше всего на свете он боиться потерять голову, а значит контроль, оказаться идиотом и поэтому попасть в неудобную, невыгодную для себя ситуацию, которая осложнит его жизнь, сделает его слабым.
Толя "рабочий"