вели себя тихо, к нему не приходили, будто ничего не случилось, что еще больше настораживало Корнева. Он завернул кисет с брошью в старую ветошь и положил в тайник за иконы. И стал выжидать как все повернется, удивляясь, куда же подевался Семка.
Сормов Кузьма Иванович жил с женой и дочерью Натальей в небольшом, но крепком доме, построенным еще его отцом.
Жили дружно, родители его умерли один за другим, оставив крепкое хозяйство и брата, который женился на дочери священника из Нижнего Новгорода, дальнего родственника его отца. Кроме Натальи, других детей в семье не было, о чем они очень тужили. Они нанимали работников, когда надо было помочь по хозяйству, относились к ним ровно, исправно им платили, поэтому нужды в них никогда не испытывали.
Так и выросла Наталья, не зная брани и ссор, каких в доме никогда не случалось. Кузьма Иванович был мужиком основательным и несмотря на тихий нрав, был себе на уме. Случая упустить выгоду или пользу в любой сделке или работе себе не позволял. Так тихо и неприметно наживал свое добро. В селе все знали его, как мужика основательного и твердого, крайне неуступчивого, и иначе как «темной лошадкой» не называли.
Наталья укрепилась в своем желании уехать в Москву. Ей хотелось новой жизни, ей было тесно и душно в этом мирке, она как подросток, который вырос из старых платьев, хотела чего-то нового и интересного, и новое время, казалось ей, открывает новые возможности в жизни женщины.
Получить профессию врача женщине в то время было крайне сложно. До революции учителями и врачами были исключительно мужчины, а женщины должны были сидеть дома и растить детей.
Лишь с 1911 года их стали допускать в университеты в качестве вольнослушательниц, а с началом Первой мировой войны им разрешили получать высшее медицинское образование, но и то отдельно от мужчин. Однако после революции, когда треть мужиков была на фронте, а также в связи с новыми Указами, уравнивающими положение женщины с мужчинами, стали создаваться новые направления обучения, способствующие активному вовлечению их в жизнь.
Наталья всячески пыталась уговорить родителей отпустить ее в Москву с Матушкой Игуменьей, чтобы осмотреться там, погостить и потом вернуться домой. О поступлении на Высшие медицинские курсы, куда она стремилась, не было и речи. Отец упорствовал и откладывал свое решение до осени. Наталья смирилась и согласилась отсрочить поездку до сенокоса.
Ей никак не удавалось встретить Алексея или Василия, чтобы рассказать им о Семке. Поэтому она в один из дней, договорившись с Марфой, решила перевезти Семку в район. Забрав ранним утром Семку у монашек, накрыв его соломой, они поехали в Волостной центр.
Апрельское солнце ярко светило, лес пробуждался от зимы,.почки набухли на деревьях, готовые выпустить свои новые листья, птицы весело чирикали на дороге и волнующий неповторимых запах весенней земли щекотал ноздри.