и я могу умереть этой ночью, избавь меня от мучений, помоги мне набраться смелости и самой прекратить бессмысленную жизнь. Не дай грязным душам и рукам измываться над моим телом и душой! Образумь моего мужа, помоги ему, ибо он сам не ведает, что с ним происходит. Помоги моим детям, особенно дочери, неустроенной в жизни. Молю тебя, Господи, не оставь мою молитву без внимания. Слава тебе, Господи, слава!
Потом Максиму голос вдруг сказал, чтобы приготовился к единоборству с братками. Муж Кати снял рубашку, оставшись в одних спортивных брюках. И начал тренировку. Он высоко задирал ноги, как бы ударяя невидимого противника, махал руками, скакал и падал, периодически отвечая на только им слышимые вопросы и реплики. Потом, по словам Максима, пахан почему-то отменил обещанный бой.
Вдруг, слегка успокоенный отменой боя, муж заявил, что ясно слышал, как властный голос отдал приказ своим молодчикам врываться в квартиру. При этом приказал: – Бабку не трогать, она и сама сдохнет. А с ними хорошенько позабавьтесь.
Максим снова побледнел. И, подойдя к жене, обнял ее ледяными руками как в последний раз в жизни, прося при этом впервые в жизни прощение за свои прежние деяния. Он умолял не таить зла на него в последние минуты жизни. Говорил, что всегда любил только ее и боялся потерять.
Все это казалось Кате каким-то розыгрышем. Скорее, злым спектаклем или сном, который должен вот-вот закончиться.
Она чувствовала себя марионеткой со скованной волей, ничего не слыша и не видя, что было подвластно слуху и глазам мужа, веря и не веря ему. Но, слава Богу, он дал ей сил и ума понять, что в любом случае спасение утопающего в его собственных руках. Она теперь уже боялась не только за мужа, но и его самого. Содрогаясь от страха, она вдруг заплакала, решив, что само небо отвернулось от нее. Минута слабости была недолгой. В эту тяжкую ночь и день после нее сознание ее достигло предела. И вдруг ему на смену в ней проснулась решимость, холодная и бесстрашная.
Молодая женщина почувствовала готовность к борьбе за жизнь, счастье, за детей. Безумный гнев разбушевался в ней, став целительным бальзамом. Он разогрел кровь, наполнил душу силой. Катя устыдилась своей слабости. Привела в порядок свой внешний вид: ничто в ней не должно выдавать затравленную жертву. Она понимала: любое проявление слабости сейчас могло выглядеть как признание поражения.
Она быстро выглянула за дверь, схватила свою сумку, вынула оттуда деньги и документы матери, написала две записки: для работников вокзала и для подруги больной женщины. Подумала: мир не без добрых людей. Разбудила свою мать, стараясь при этом объяснить абсурдность создавшейся ситуации. Но трудно объяснить другому человеку то, во что сам до конца не веришь. Женщина ничего из слов дочери не поняла. Времени было мало. Катя вручила матери в руки пакет с деньгами и документами. И выставила ее за дверь, умоляя поторопиться и бежать с запиской и деньгами на вокзал, чтобы не пострадать от рук бандитов.
Была