в матриссе на следующие сутки стало ясно, что в дверь стучала Катина мать и поспешившая ей на помощь женщина. Испуганную старушку высадили на соседней станции, где ее встретил сын пострадавших.
Так и увезли людей, выпавших с третьего этажа, в больницу. Окно и двери квартиры остались открытыми. А в подъезде продолжали стоять все самые ценные вещи, выставленные Максимом.
Больше семья в поселке не жила. Лишь раз появились они там, когда грузили контейнер после выздоровления.
Вещи травмированной пары занесли в квартиру потом знакомые. И двери с окном закрыли они же.
В Тынде пострадавших отвезли в хирургическое отделение районной больницы. Катя, хоть и с трудом, но передвигалась самостоятельно. А вот бессознательного Максима, всего замотанного в бинты, перетаскивали из кабинета в кабинет, как куль с сахаром. Он кричал и стонал, но в себя не приходил и глаз не открывал. Бригада из трех медиков ворошила его и осматривала.
– Травма головы, говорите? – спросила у врача медсестра, приступая к внутривенному вливанию.
– Да, – отвечал врач, не поднимая головы от записей. – И очень серьезная. Кроме того, выбиты руки и ноги, – добавил он.
В приемном отделении царила атмосфера безудержной активности: туда-сюда сновали толпы людей в белых халатах. Они делали свою работу, двигаясь каждый в свою сторону по своим делам без суеты и толкотни.
Врач округлил глаза:
– Странно! В сопроводительном документе написано: белая горячка, а спиртным совсем не пахнет. Но кто у нас спрашивает? Никто? Значит, мы обязаны верить сопроводиловкам, – решил врач, измеряя давление, проверяя пульс и прислушиваясь к дыханию больного.
Мужчина находился в шоковом состоянии. Лицо и тело его были бледными и безжизненными. Для медиков он – просто тело пострадавшего с места происшествия, очередной случай в их практике. Его на носилках переносили то на рентген, показавший вывих обеих ног, ушиб позвоночника, гематомы в черепе. Потом к врачу. Затем в процедурный кабинет. В конце концов, он был сгружен с носилок в палату на втором этаже.
Катя упрашивала врача не оставлять ее в стационаре, так как квартира оставалась без присмотра, голодными были собака и кот.
Врач усмехнулся:
– Вы даже ровно стоять не можете, изгибаетесь, как молодая ветка от ветра, А все думаете о других. Не сдохнут ваши животные. Кто-нибудь покормит. И за квартирой присмотрят. Вы бы лучше о себе подумали, – он немного помолчал и потом сказал, – полежите пока на кушетке. Я с вашим мужем управлюсь. Тогда займусь вами.
Через некоторое время травматолог принялся оформлять на лечение сердобольную страдалицу, которую после отлеживания на кушетке смогли поднять только с помощью двух санитаров. Боль пронзала ее позвоночник каждый раз, как она пыталась пошевелиться.
– Что-то я не понял, Екатерина Андреевна! Вы