и спрашивали какую-то ерунду, лишь бы поговорить. Я почувствовала себя новой игрушкой – меня просто стараются изучить. Кто-то стеснялся и шел к уже знакомой Алине. Ее здесь любят. Здорово.
Со скуки я и сама начала рисовать. Краски не люблю – предпочитаю работать карандашами. Четкие штрихи, никакой размытости.
Какое же странное чувство: еще ночью я танцевала перед людьми, которые даже не старались скрыть свои худшие стороны. А сейчас сижу в окружении детей, у которых «худших сторон» пока нет.
Полчаса спустя передо мной лежало изображение «Полночи». Двухэтажное здание, луна над входом, тонированные стекла. Рядом – дорогие машины, «лексусы» и «бмв». Хоть и набросок, но получилось красиво.
Увидев, что ко мне идет мальчишка, стыривший рюкзак, я попыталась спрятать рисунок. Кажется, паренек все равно заметил.
– Помочь? – спросила я.
– Кира, я нарисовал вас, – он протянул бумагу.
Это не было похоже на детский рисунок. Скорее на эскиз, какие художники делают перед тем, как начать рисовать: набросок простым карандашом, сотни быстрых штрихов складываются в фигуру задумчивой девушки. Она скрючилась на полу, скрестив ноги и склонившись над бумагой. Короткие волосы спадают на лицо. Это точно я.
– Вау. Это круче, чем я тебя нарисовала, – призналась я. Пацан улыбнулся.
– Я вам дарю.
– Спасибо, – я неуверенно взяла листок.
– Можно взамен я возьму то, что вы нарисовали?
Черт! Это нормально – дарить ребенку изображение стриптиз-клуба? С другой стороны, я не написала название и адрес. Может быть, он никогда и не узнает, что это за здание: «Полночь» и «Надежда» находятся в разных частях города.
– Конечно. Держи.
Передавая рисунок, я заметила, что наши с ним работы похожи. Такой же простой карандаш, такой же небрежный набросок.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Илья Холод.
– Холод? Это фамилия?
– Да. От родителей досталась, – Илья смутился. Я, не задумываясь, потрепала его по волосам.
– Спасибо, Холод.
Потихоньку ребята перестали рисовать и уже ходили, рассматривая творения друг друга. Илья никуда не ходил и сам смотрел на рисунок «Полночи». Надеюсь, воспитатели не в курсе, что это такое.
– Кира, пора собираться. У них свободное время заканчивается.
– Хорошо.
Я встала с пола. Дети увидели, что мы засобирались, и девчонки вновь подбежали обниматься. Я начала собирать канцелярию, разбросанную по полу – лишь бы на мне не висли малявки. Я к детям нормально отношусь, просто пусть держаться от меня на расстоянии вытянутой руки. Я здесь не за этим.
– Тетя Аля, когда ты в следующий раз?
– Не знаю, малышка. Пока не могу сказать.
– А вы, Кира, еще придете? – дети бросились ко мне. Хорошо хоть не обнимали. Наверное, почувствовали, что я этого не люблю, а может, и сами не доверяли незнакомке.
– Я буду в следующий понедельник, – ответила я.
Потом, когда мы уже вышли из детского дома, Алина сказала мне:
– В