окурок сигареты. Фильтр был вымазан темно-бардовой помадой, а сама сигарета пахла так, как пахнет дешевый табак…. Наверное, некой сыростью и омерзением.
Глаза Роуз были мокрые и красные, я понял, что она совсем недавно плакала. Но я не знал из-за чего и почему, а только догадывался…. Джеймс. Роуз медленно подносила сигарету ко рту, складывала губы трубочкой, вдыхала и выдыхала дым…. Нелепо неумело, отвратительно и так бесстыдно.
Мне захотелось вырвать из ее рук сигарету, ударить ее по лицу, чтобы она пришла в себя, а потом поставить перед зеркалом и показать, на кого она стала похоже, во что превратилась, во что Джеймс превратил ее. Только я сделал шаг в ее сторону, как дверца одной из кабинок открылась, и из нее вышел Джеймс. Поправляя джинсы на мошонке, он резким движением вырвал окурок из рук Роуз и, швырнув его в раковину, притянул девушку к себе.
– Ну не плачь…
Его грязные, мерзкие руки, что только секунду назад, держали собственный член, коснулись все еще святого лица, моей Роуз. Боже, как я негодовал, мой Везувий взорвался, вновь стирая с лица земли Помпей, а я в это время, прятался за дверью одной из кабинок.
– Почему ты так поступаешь со мной? – тихо спросила Роуз.
– Потому что я сволочь и негодяй, потому что я грязный ублюдок и просто ничтожество, что не достойно тебя, – мысленно ответил я за Джеймса и снова сердечная лава прожгла меня изнутри.
– Прости! – наигранно трагично и так нелепо вымолви мой брат, что мне захотелось засунуть его голову в миксер и тщательно перемолоть, словно его голова, обычный кочан капусты.
– Что мне сделать, что бы ты перестал встречаться с другими? – медленно роняя слезы, лепетала Роуз.
– Любить меня…
О, Боги всех религий, прошу, обрушите свою кару на кочан моего брата. Пусть он страдает за то, что посмел сказать это ей. Пусть умрет за то, что попросил ее любви, пусть горит вечность в аду, за то, что вожделеет это безгрешное создание.
Роуз молчала, опустив свою головку и мыла пол слезами в то время, как Джеймс объяснял ей, что значит, настоящая любовь и как доказать ее. Вливал словно яд в разум ангела ту информацию, о которой она не должна была знать.
– Я согласна, – вымолвила Роуз, и улыбка похоти озарила лицо моего братца.
– НЕТ! – выскочив, как резиновый мяч из своего укрытия, громко, словно сирена завопил я.
– Что? – изумленно спросила Роуз, глядя в мою сторону.
– В чем дело? – быстро спросил Джеймс.
– Ты не слышал?
– Чего?
– Кто-то кричал – неуверенно сказала Роуз, словно боясь, что Джеймс примет ее за сумасшедшую.
Джеймс посмотрел прямо мне в лицо, я видел его ярко – зеленые глаза напротив своих, но почему-то не видел в них себя. Джемс с силой захлопнул дверь кабинки, возле которой я стоял, и так получилось, что мне прилетело по лицу. Кровь из носа залила рубашку. Даже не пытаясь ее остановить, я пошёл домой.