втайне водила к чудотворному распятию Спаса-на-крови.
У матушки моей, Валентины Артемьевны Гречишкиной (урожд. Пригодич) в паспорте место рождения было обозначено так: село Малеч Брестской области. Какая Брестская область в 1910 году (Царство Польское, Привислинский край). Село Малеч потому, что опять же там у нас была земля. Артемий Емельянович был участником Русско-Японской войны, геройски вывел из окружения свою артиллерийскую батарею. Кстати, у двух моих дедов были Георгиевские кресты.
В Германскую дед был жандармским начальником железнодорожной станции Виндава (выражаясь современным языком, начальником транспортной милиции), ныне – Вентспилс в гордой и «понтующей» Латвии. Тетки Оля, Нина и мама и родились в Виндаве, откуда пришлось бежать от немецкого наступления. После взятия немцами Варшавы дед ушел в действующую армию, а бабка с младшими детьми приехала в Москву, а оттуда – в Питер. В Москве беженцев встречала Императрица, и мама моя всю жизнь хранила маленькую кипарисовую икону, полученную из венценосных ручек.
Спасаясь от страшного голода, семья в 1919 г. перебралась в Великие Луки. Лет десять спустя дед с бабкой переехали в Порхов, где у нашей семьи был дом.
Сейчас сверхмодно восхвалять советскую систему социального обеспечения. Свидетельствую: никто из моих бабушек-дедушек никогда не получил ни одного пенсионного рубля. Ни одного. Никогда. Они погибли бы с голоду, не будь у них великодушных детей. Деды честно воевали за Россию, оба были ранены, бабки воспитали на двоих девять детей. Впрочем, они никогда и не просили пенсию, понимая, что потребуются разнообразные сведения, которые они скрывали.
Из-за того, что дед служил в жандармерии (дорос до средних чинов), все мои родственники по материнскому колену ИЗМЕНИЛИ отчество (Нина Арсеньевна и т.д.) и дату рождения. Я до сих пор не знаю и, видимо, никогда не узнаю, когда родилась моя мать (31 декабря 1909 г., 31 декабря 1910 г. (так в паспорте) или 23 марта 1911 г. – есть и такая бумага). Вот такие времена…
Отвлекусь на секундочку. Где-то на рубеже 1970-1980-х годочков незабвенных я покупал у поэта Михаила Дудина для Рукописного отдела Пушкинского Дома эпиграммы (они не могли быть тогда напечатаны). Одну я запомнил:
Раньше были времена,
А теперь – мгновения.
Раньше поднимался …,
А теперь давление.
Читатель дорогой, Ты видел фильм «Турецкий гамбит»? Нет? Сходи, хорошее кино. Русско-турецкая война лично для меня была ВЧЕРА, ибо бабушка пела мне песни той эпохи. На этой войне сражались мои прадеды. Эти песни у меня где-то записаны. Кое-что и сейчас помню.
Гремит слава трубой.
Мы дрались турок с тобой…
Мы курей ваших индюшек
На перья передерем.
Дочерей ваших, матУшек
Всех в Россию уведем.
Когда было сраженье под Горным Рущуком,
Наш ротный с коня упал и т.д.
Вновь возвращаюсь к родителям, кратко очертив новейшую ИСТОРИЮ своей семьи. Папа и