утром тринадцатого авива, щурясь под яркими лучами солнца, Длила с любопытством и, даже с гордостью, шествовала по улицам Ашдода.
Тем временем, на западном склоне горы Мерон шесть семей собрались встретить первый день Песаха. Рассевшись по старшинству за грубым столом, уставленным горькими травами и пресным хлебом, они предвкушали, когда, наконец, подадут зажаренного ягненка. Старейшина Кеназ и старейшина Шела поднимали к небу руки, прося Яхве о позднем дожде. Они взывали к Его милосердию, стеная загрудными голосами, какие было сложно предположить в их тщедушных телах, похожих на свечные огарки. «Да будет гора, где Ты разрешил обитать нам, покрыта обильной, тучной травой! Сделай дома наши ломящимися от богатства, наших сыновей сделай сильными, словно горных медведей. Пусть не коснется нашей земли кровавая битва, и добрые дни пусть будут у нас!». Невозможно было представить, глядя на жителей Мерона, что девять дней назад они так же собрались воедино, чтобы убить молодую девушку, сбросив её с горы вниз головой. Когда молитвы были окончены, жертвы принесены, община воссоединила души и желудки за пасхальной трапезой.
– Холодно ей у нас было. Слишком нежная была, потому сбежала, – вдруг не к месту сказала Ахса, отрывая от костей не пропеченное мясо.
Кусочек желтого бараньего жира застрял у нее меж зубов. Он дерзко торчал изо рта, напоминая медовую соту. Родители Длилы, её мужья, старейшина Кеназ, старейшина Шела и прочие угрюмо промолчали. Исполняя заповедь «Радуйся пред Господом, Богом твоим», они сосредоточенно вкушали пищу.
2
Солнце еще не успело достичь зенита, как Длила начала догадываться, что новый мир к ней безразличен. Люди сновали туда-сюда, не обращая на нее внимания. Рыжие волы катили повозки по столбовой дороге, ведущей к крепости Ашдода, поросшей чертополохом с обеих сторон. В повозках сидели крестьяне с озабоченными лицами. Длила шагала с краю, стараясь не отстать от остальных. Внизу виднелся город, обнимавший полукругом крепостную стену. При входе стояли два гладких белых каменных столба. Несколько человек выстроились в линию, ожидая, когда пухлый пекарь с землистым лицом и опрятной охристой бородой вознесет свои мольбы. Люди были терпеливы, тоже хотели чего-то просить. Поравнявшись с пекарем, Длила задержалась, пытаясь вслушаться что и к какому богу говорит человек с аккуратной бородой. Но слов было не разобрать. Зато, она заметила, что между двумя маццевот[7] на резном каменном возвышении установлен еще один столбик, а на нем небольшая глиняная фигурка. Она узнала маленькие круглые груди Аштарот[8], ее глупенькое живое лицо, как у бурундука, словно Аштарот внюхивается во что-то.
Такой же идол был у них в Мероне, только ставился он не на улицу, а в дом. Мать, когда топила печь, многозначительно глядела на этого идола. Когда-то Ахса преподнесла ей на свадьбу Аштарот из черного базальта…
В самом городе не только маццевот были сделаны из белого камня. Почти все постройки были светлыми и гладкими. Вытесанные