Агентурное дело. Александр Ольбик

цензора.

      – Вы мне льстите, Геннадий Семенович, – в голосе Эмерса можно было уловить скрытые нотки удовлетворения.

      Они поднялись со скамейки. Наверху, в дюнах, было теплее и меж соснами уже витали вечерние тени. Костя пошел провожать гостя на вокзал в Лиелупе. На подходе к станции Геннадий Семенович прервал молчание неожиданным вопросом:

      – Вы случайно не собираетесь разводиться?

      Эмерс недоуменно огляделся по сторонам, словно его подловили на чем-то неприличном. Накатило раздражение: он терпеть не мог, когда без спросу лезли в его личную жизнь. И, видимо, собеседник понял это.

      – Вы, Костя, пожалуйста, не обижайтесь. Но желательно, чтобы у вас дома не было напряженности. И, кстати, вы зря так откровенно демонстрируете свои отношения с вашей девушкой… – Льдистый остановился и повернулся лицом к Эмерсу. «Ну ни дать ни взять боксер этот Геннадий Семенович», – подумал Костя. – «Нос приплюснут, уши точно раскатанные блины»… – Хорошо, скажу по-другому. Нельзя, чтобы это могли использовать и вы себя чем-нибудь скомпрометировали. Это и вам ни к чему, и в наши планы не входит. Понимаете?

      Справа послышался шум подъезжающей электрички. Чуть ли не бегом они устремились через редкий лесок к перрону. И когда Льдистый уже садился в вагон, Эмерс, запыхавшись, успел крикнуть:

      – Я вас вполне понимаю, но ангелом стать не могу… Уж не обессудьте.