уж Фиска стала к нему цепляться, то что бы он ни говорил, как бы ни пытался разрядить обстановку, всё равно дело закончится скандалом. Но Федору сейчас совершенно не хотелось скандалить, ему хотелось тишины и спокойствия.
– А! – хлопнул он себя по лбу. – Который час? Я совсем забыл! Пятнадцать минут первого. У меня же в час встреча с заказчиком.
– С каким заказчиком? – недоверчиво спросила Фиска.
– Потом расскажу, – напустил тумана Федор. – Сделай мне быстро чего-нибудь перекусить, а то опоздаю.
И хотя Фиска ворчала: «Какой заказчик? Откуда ему взяться?» – но на кухню пошла и чайник на плиту поставила.
Наскоро попив чаю, Федор оделся, повесил на плечо этюдник и со словами: «Буду к вечеру» – вышел.
Фиска еще некоторое время растерянно смотрела на закрывшуюся за Федором дверь, потом вздохнула:
– Сбежал, гад!
Федор вышел из подъезда и, зная, что Фиска может наблюдать за ним в окно, деловым шагом направился в сторону автобусной остановки. Уже на улице он остановился и закурил. Сигарета была последняя. Не обнаружив поблизости урны, Федор спрятал пустую пачку в карман. Погода была пасмурная и глаз не радовала. Ему в голову пришла мысль поехать на Кремлевскую улицу: «Сделаю пару набросков».
Порывшись в кармане плаща, Федор достал мелочь – все деньги, что у него были: «На сигареты должно хватить».
Добравшись до места, Федор с удивлением обнаружил, что реставрация Входоиерусалимской церкви закончена и с нее сняли строительные леса. Неожиданно пасмурное осеннее небо просветлело и восстановленные пять куполов сверкнули золотом от выглянувшего на мгновенье солнца.
«Красота!» – восхитился Федор.
– Подайте Христа ради! – заныл кто-то почти под самым ухом.
Федор обернулся.
Возле него стояла старуха. Лицо ее было таким морщинистым, что Федор опешил.
– Христа ради, говорю, подай! – потребовала нищенка, и в глазах ее мелькнул алчный огонек. – Бог велел давать просящему.
Федор засуетился и полез в карман.
Увидев в руке Федора мелочь, старуха фыркнула:
– И это всё от щедрот твоих?
– Это всё, что у меня есть.
– Оставь себе. Тебе самому впору милостыню просить.
– Я не нищий, – обиделся Федор, – я художник.
– А-а! – равнодушно протянула старуха.
– Хочешь, твой портрет нарисую?
– Что, понравилась? – старуха хитро улыбнулась.
– Уж больно много у тебя морщин.
– Так ты мне лучше крем от морщин подари! – она хрипло засмеялась, показав свой единственный зуб.
– Думаю, тебе крем уже не поможет.
– А ты меньше думай, – лукаво подмигнула старуха. – Твоя голова еще думает, а ноги уже знают дорогу.
Федор не нашелся что ответить, и старуха повернулась к нему спиной, заинтересовавшись группой туристов, которые, сбившись в кучку, во главе с экскурсоводом направлялись к оборонительным укреплениям кремля.
Проводив старуху взглядом, Федор еще некоторое время размышлял над ее словами,