Гольдман.
– Семён Давидович намекает, что эти гопники занялись кексом со жмуриком, чтобы отпраздновать знаменательное событие! – радостно предположил следак Полторак.
Хата содрогнулась от громового хохота. Смеялись все, даже Дуся и Бабайкин. Один лишь Гольдман мрачно и сурово безмолвствовал.
Повеселевший и взбодрившийся Костя занёс странные цитаты про кекс и чириканье в блокнот. Тщательно была зафиксирована и печальная повесть Бабайкина о ночном походе на «толчок». После чего человечек растворился во мгле, которая неумолимо таяла, как бледнеет крепко заваренный чай, когда в него бросают ломтик лимона. Видимо, ломтик Бабайкина обладал такой же магической силой.
СПУСТЯ ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА после растворения человечка к бабе Дусе ввалились опер Серёга Степцов и вечно сонный участковый. Выглядели они плачевно. Хлебосольное население пополнило словарный запас промокших пинкертонов несколькими занятными фольклорными выражениями, но к таинственной гибели Коляна они отношения не имели.
– Кой-чего раскопать удалось, – утешил следака Серёга. – В доме рядом с развилкой живёт молодая пара. То есть жена молодая, а мужику лет под сорок. Так вот, она его ночью разбудила, тоже крики слышала. Но, видно, под самый занавес драмы. Затихло всё вскоре. Дядька этот здоровый, но всё равно бы не вылез. Зачем, говорит, искать на своё седалище приключений? Хотя в конце решился было. Взял огромный дрын…
– Ага, в заду геройство заиграло, – удовлетворённо констатировал Костя. – Не всё ещё пропало, когда такие люди в стране Советской есть.
– Он подумал, на ночных прохожих собаки напали, вот и решил помочь, – уточнил Серёга.
– Почему собаки? – не понял Костя. – Лаяли, что ли?
– В том-то и дело, что лая как раз не было.
– С чего же он ляпнул про собак? – не понял Костанов.
– Да, говорит, крикнул кто-то типа – кусается, гад, – подал голос сонный участковый и в очередной раз зевнул. – Вот мужик и решил помочь. Это потом до него дошло – странно как-то: ни лая, ни скулежа…
– Значит, гад, кусается… – задумчиво протянул Костя.
– Вот именно, – поддакнул Серёга Степцов. – Я думаю, этот наш, в тельняшке, кого-то из бандюков тяпнул.
– Этот наш? – удивлённо вскинул брови следак Полторак. – Он уже и нашим стал… Ты что, почуял родственную душу? И за что же он тяпнул?
– А хрен его знает. За руку, наверно. За что ещё?
– Ну, всякое бывает, – наставительно пояснил Полторак. – Я по молодости на вызов выезжал. Супружница своего мужа умудрилась за мошонку зубами цапнуть, когда тот раздухарился.
– Ух, мать моя… – охнул впечатлённый Серёга Степцов и инстинктивно прикрыл ладонью гульфик.
– С мошонкой – маловероятно, – засомневался криминалист Гольдман. – Хотя как версию отработать можно.
Затем вся компания отправилась к мосту, но ровным счётом ничего там не обнаружила. Редкие прохожие уже шлёпали по своим утренним делам, старательно обходя огромную глубокую лужу на проезжей части. Когда-то в школах были чернильницы-«непроливайки»: