палец Боров. – Источники информации не выдаются даже под страхом смерти!
– А Раису куда? – не унимался недоверчивый Максим.
– Куда надо! – важно ответил Боров и вдруг понизил голос: – В одну маленькую, но очень важную европейскую державу, где много-много банков и много-много разных тайн. Помощником, словом, к чрезвычайному и полномочному.
Но новое назначение в это время не особенно беспокоило питомцев специнтерната, потому что учебный год подошел к концу и до сентября 1991-го года им было свершенно безразлично, кто блаженствует в директорском кабинете.
Однажды поздно вечером Максима и его младшего брата Гаврика дежурный воспитатель по специнтернату, о котором говорили, что он спившийся разведчик, позвали к телефону.
– Алло! Хлопцы! – услышали они голос отца. – Как вы там, шпана замоскворецкая?
– Классно, батя! – ответил за обоих Максим и грубо отбил руку младшего брата от трубки. – Гаврик тут мешает!
– Гавриил – твой младший брат, Макс! Он мешать не может! Выпорю! Обоих!
Но в тоне отца Максим Власин почувствовал необыкновенную веселость, и то, что он намерен пороть сыновей, совсем не было похоже на правду.
– Папа, вы приедете с мамой? Вдвоем? – умудрился все же выкрикнуть в трубку Гаврик. Он был значительно ниже высокого и худого Максима – полный и неуклюжий, поэтому не мог одолеть брата не только в борьбе за телефонную трубку, но и за всё, что должно было делиться между ними поровну – внимание родителей и удовольствия мальчишеских развлечений.
Александр Васильевич услышал младшего сына:
– На этот раз вы приедете к нам, ребятки. Я уже звонил в свое ведомство, документы вам приготовят и сообщат об этом в интернат. Билеты на самолет и всё прочее привезет кто-нибудь из моих коллег. Пусть дядя Володя Постников вас проводит. Мама ему позвонит. Она, кстати, шлет вам горячий парижский привет и настоятельно требует, чтобы вы жили дружно и умно. Впрочем, второе – это уже мое требование!
Гаврик вставал на цыпочки и прижимался горячей полной щекой к щеке брата. Ему удалось услышать в мембрану трубки почти всё.
– Классно! – запрыгал он, как теннисный мячик, и закричал так громко, что дежурный воспитатель, подслушивающий на всякий случай разговор из-за угла, даже вздрогнул. – В Париж! Батя! А к океану поедем? Или хотя бы к морю!
– Поедем, поедем! – отмахнулся на том конце телефонного провода отец. – Если будете себя правильно вести! Да, а как ваши успехи на ниве знаний, братцы?
– Как всегда, батя! – усмехнулся Максим. – У меня на этой ниве все в порядке, всходы ждем в виде правильных оценок, а вот у некоторых балбесов урожай будет так себе. Соответственно их интеллекту.
Гаврик густо покраснел и с упавшим сердцем отстранился от щеки брата.
– Ты что? – зашипел он. – Меня же в Париж не возьмут! К океану!
Но Максим раздраженно отвернулся от него и закончил:
– Нормально