теперь работает экспедитором в родном Новожилово.
Я глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух, благоухающий медовым ароматом цветущих лип.
– Тебе всё ещё интересно, – спросил я.
Настя утвердительно кивнула в ответ.
– Тогда продолжим. Приехав в чужой город, я первое время обитал в институтском общежитии. Но вскоре понял, что находясь там, об учёбе можно забыть. Общага, есть общага – постоянные ночные гулянки не благоприятствуют успеваемости. А учиться было трудно. Мать договорилась с одной дальней родственницей о сдаче жилья по умеренным расценкам. Только квартира оказалась однокомнатной и делить её приходилось со старенькой бабушкой, за которой мне вдобавок надлежало ухаживать. Старуха, правда, умерла через полтора года, зато хозяйка тут же повысила квартплату. И чтобы меня не выселили, пришлось пойти работать медбратом в больницу, потому как стипендии хватать перестало.
Анастасия сосредоточенно слушала, на её лице застыло сострадание. Я повернулся к ней и обнял за плечи.
– Настя, не надо смотреть на меня, словно на калеку. В моей истории нет ничего такого, что способно вызвать подобную жалость. Ты, может, не догадываешься, но миллионы людей в нашей стране живут и похуже.
– Я знаю об этом, – сказала она, – но сочувствую только тебе.
Настины глаза выражали полнейшую искренность. Вдоль аллеи уже зажглись ночные фонари и яркие электрические огоньки, отражаясь, блестели в черных зрачках. Я снова поцеловал её. Но на сей раз наши объятия не длились долго. Настя решительно отстранила меня.
– Алешенька, ведь я так не смогу заснуть этой ночью.
Она высвободилась и быстро зашагала прочь. Несколько секунд я наблюдал за удаляющимся изящным абрисом, затем пошёл следом.
Когда я поравнялся с ней, Настя уже успела взять себя в руки, лишь на щеках играл легкий румянец.
– Ты завершишь, наконец, своё жизнеописание? – спросила она.
– К чему нам спешить? Надеюсь, мы сегодня видимся не в последний раз?
– Но ведь я девушка несвободная. Сам понимаешь, свидания будут не частыми.
– Догадываюсь, – вздохнул я. И, немного помолчав, продолжал:
– Собственно, дальше рассказывать особо не о чем. Закончил институт, потом интернатуру. Возвращение в родной посёлок меня отнюдь не прельщало. Бабушка умерла, когда я ещё учился на третьем курсе. У матери новая семья, нарушать их идиллию мне не хотелось. О своём отце я не слышал с тех пор, как он ушёл от нас. Может, жив ещё, но, скорее всего, вконец спился. Так что дома меня никто и не ждал. Потому я решил остаться в городе. Снимаю всю ту же квартирку. Устроился работать на «скорую помощь», поскольку тепленькие места в престижных клиниках заняты детьми больших начальников и теми, у кого есть деньги. А у меня, как известно, нет таких возможностей. Служба на «скорой» считается уделом лузеров, которых никуда больше не приняли. Впрочем, я думаю, это мнение ошибочно. У наших врачей удобный график, надбавки к зарплате. Взяток, правда, не дают, но на кусок хлеба хватает.
– Бедненький, –