его к активным переменам.
И так далее.
Для Кошелева роль клюнувшего в мягкое место жареного петуха сыграл – для кого анекдотичный, а для него трагический – случай с денежным расчетом в баре «Ласточка». Именно трагический – ведь слово «трагедия» в буквальном переводе с древнегреческого означает «песнь козла». Именно такую песню поет в этой стране стройный хор несчастных обывателей под чутким руководством «хозяев жизни». Одну из ярких партий в этом сереньком хоре до сегодняшнего дня блеял Кошелев.
Как упомянутый курильщик десятки раз принимает окончательное и бесповоротное решение бросить курить, так и Кошелев многократно ставил перед собой задачу с утра (первого числа, понедельника, Нового года) начать совершенно новую жизнь по давно разработанному и утвержденному плану. Но он, хоть и в козлином обличье, все-таки был человеком – и ничто человеческое было ему не чуждо. В том числе лень и инертность: ведь между принятием решения и претворением его в жизнь – огромная бездна, куда безмолвно падают и бесследно исчезают благие намерения. Сколько великих идей умерло, едва родившись, задавленные неумолимым бытом! А чего-то в жизни достигают в первую очередь не столько гениальные, сколько трудолюбивые и практичные, которые находят в себе силы развернуть в нужном направлении тяжелый ход обыденности и укоренившихся привычек.
Белка выскочить из колеса может, только разрушив его.
***
Позавтракав чем Бог послал, Дмитрий оделся, взял из домашнего «загашника» деньги (с банковского счета брать Дмитрий запретил себе напрочь даже в самых патовых случаях) и отправился вызволять нашкодившую «Хонду» из алчных когтей «Ласточки».
Путь от его затасканного обиталища до злополучного бара был неблизкий. Кошелев брел, как всегда согнувшись в позу просителя. Он шагал, как во сне, краем глаза следя за светофорами на переходах и угловато обходя препятствия.
Даже встречные женщины не в силах были отвлечь его от высоких дум.
– «Почему?» – с безграничным удивлением в который раз спрашивал себя Дмитрий. – «Почему я, много знающий и еще больше умеющий человек, с высоким уровнем интеллекта и способностей к творчеству, должен влачить серое, обыденное, набившее оскомину существование? Почему я должен подбивать активы перед каждой мелкой покупкой – вместо широких заказов без подсчета вонючих копеек? Отчего я должен сначала спрашивать цену, и лишь потом рассматривать товар? Почему я не могу покупать то, что мне нравится, а вынужден брать всякую дрянь, которая мне по карману? Почему?!..»
От мечущихся в мозгу риторических вопросов он всегда начинал скрипеть зубами. Вот и сейчас пробегавшие мимо школьницы с испугом отшатнулись от странного прохожего, издававшего сквозь плотно стиснутые губы какой-то деревянный треск, отчетливо различимый даже в уличном шуме.
Кошелев опомнился – зачем шокировать публику, рискуя к тому же последними