паники! – весело скомандовал Шмыздер.
Мымза испуганно посмотрела на Пыжесть и решила, что обморок, может, и не понадобится, а вот крепко зажмуриться ей точно не помешает.
– Так-так, – повторила Пыжесть подозрительно безмятежным тоном. На ней красовалось точно такое же платье, как и на Агате. Сережки-бабочки недовольно позвякивали в раскрасневшихся ушках.
Агата, пританцовывая, подошла к столу и взяла в руки серебряный сливочник. Она решила побаловать себя чашечкой ароматного кофе. Пыжесть медленно приблизилась и потянулась к ней своим длинным носом.
– Апчхи, – чихнула она, и сливочник как ветром сдуло. А платье Агаты украсило жирное сливочное пятно.
«Клац-памц-бамц», – несчастный сливочник запрыгал по кухонным плитам, жалобно звеня серебряными боками, а потом и вовсе развалился на части.
Агата огорченно посмотрела на испорченное платье, потом нагнулась и подняла с пола отломанную ручку.
– Как же так? – простонала она. – Это был любимый сливочник моей бабушки.
– Ох и вредная была старуха! – фыркнула Пыжесть и принялась давить ногами сливочные ручейки, разбежавшиеся по полу.
– Главное, что сливочник уже не вернешь, – сокрушалась Агата.
– Ууууу, бедный сливочник, – захныкала Мымза, усевшись на полку с тарелками. Иногда она забывала о своем перевоспитании и снова превращалась в плаксу.
Агата с тяжелым вздохом опустилась на стул и обхватила голову руками.
«Бах-тарабах-бам-бах». Тяжелая полка с посудой, не выдержав Мымзиных страданий, рухнула на пол вслед за сливочником.
Перепуганная Мымза повисла на стене изо всех сил вцепившись в нее когтями. Пыжесть молча проводила глазами скачущую по гладким плитам утварь.
– Мои любимые чашки! – Агата бросилась за ними вдогонку, поскользнулась и, отчаянно размахивая руками, шлепнулась на одну из них. Несчастная чашка печально треснула в ответ.
– Вот это да! Вот это веселье! – восхитился Шмыздер и тут же испуганно пригнул голову.
«Кррррааакккк». Мымза, не удержавшись, полетела на пол. Она случайно зацепила ногой портрет бабушки, украшавший стену. Тот ухнул следом, подняв густое облако пыли.
Мымза зажмурилась. Пыжесть громко чихнула. А Агата яростно сжала кулаки. Кудряшки на ее голове напружинились и вздыбились так, словно по ним хорошенько прошлись током.
В углу загрохотал холодильник. Грохот был таким сердитым, словно это был вовсе не холодильник, а свирепый и очень голодный дракон.
– Вот, пожалуйста, – протянула Мымза. – Барбадун проснулся.
– Какой еще Барбадун? – оживился Шмыздер и удивленно замигал блестящими глазами.
– Обыкновенный Барбадун, – пожала плечами Пыжесть. – Ничего особенного.
Шмыздер заметил как из-за холодильника высунулась черная мохнатая лапа и, сверкнув острыми когтями, тут же спряталась обратно
– И как это понимать? – возмутился Шмыздер. – Я думал, вас здесь только двое.
– Так и есть! – надменно заявила Пыжесть. –