«поздно»,
Но затерялся эха след.
Все стынет в воздухе морозном,
И гаснет выхода просвет.
А звезды гонят в поднебесье:
«Лети сюда, в наш дивный сад,
Ведь ты на зыбком куралесье,
А там кругом зарытый клад».
К нему копаюсь я украдкой,
Сдвигаю осень со стола
В такую тонкую тетрадку,
Что затихает шум двора.
Ложатся буквы желтых листьев,
Мир кружится веретеном,
А в каждой новой пряди жизни
Проходит узелками дом.
Родился ветер, пыль смешавший
В передвижную чехарду,
Вдали, впотьмах меня узнавши,
Затеял тихое: «Приду».
Теребит листья он нарочно,
Качает блики фонарей,
Сдувает сон, влетая ночью,
И шепчет вечное: «Скорей!».
Хорошо, когда уголь завезен заранее, дрова нарублены и заготовлены, а печка жарка и быстра. Труд немалый, но есть что-то основательное в простом жизненном укладе, когда не зависишь от центрального отопления и дворников. Усадьба дышала и жила по вечерам, когда в комнатах становилось жарко, как в самые истомные летние дни. Вода шумно текла по трубам, а на газовых конфорках Роза готовила что-нибудь вкусненькое.
– Алик, интересно, кто у нас родится? – спрашивала она, поглаживая очень даже заметный арбузный живот.
– Кто бы ни родился, наш будет, – отвечал Алик.
– Ой, хлеба-то забыла купить! – восклицала Роза.
– Ладно, сиди, сейчас сбегаю, – говорил Алик…
По вечерам они баловались, рассматривая живот, где таилась новая жизнь. Алик прикладывал ухо, вслушиваясь, но понятное дело – ничего. Потом по животу стали пробегать бугорки: кто-то изнутри упирался то ли ручкой, то ли ножкой и все настойчивее и очевиднее напоминал о себе. А еще спустя короткое время, когда молодые супруги собирались заснуть в своей избушке, Роза внезапно забеспокоилась и испуганно сказала:
– Кажется, у меня началось.
Ближайший телефон находился примерно в полукилометре, в какой-то организации, каковых много по городу, суть и назначение которых не ясны, но люди получали деньги и тем довольствовались. Там постоянно присутствовал сторож, и Алик уже давно договорился с ним, что тот пустит его позвонить. Машина скорой помощи приехала быстро. Алик поехал вместе с Розой и очень хорошо, потому что в больнице выяснилось, что его жену не могут принять – нет обменной карты. Что это за бумага Алик не знал, но помнил, что ее забрала его мать, чтобы помочь с хорошей клиникой.
«Помогли», – мысленно руганулся Алик и кинулся бегом по ночным улицам и дворам к родительскому дому, благо – бегал он неплохо, а подгоняло его беспокойство за жену и неродившегося ребенка. Когда человек кого-либо не любит в глубине души, даже безотчетно, он будет причинять неприятности и проблемы своему недругу вне зависимости от своих поверхностных желаний. Такой вывод Алик сделал давно. Когда он прибежал