таможенникам все штрафы и пени или взятки, большие, чем требовалось изначально, в связи с увеличением числа рук, вовлеченных в дело. Меньшинство продолжало скандалить, но нрав таможенников не изменился…
***
Две хари сидели за столиком, рядом с мангалом возле входа в магазин. Одна толстощекая с усиками, выпуклыми глазами. Другая – худосочная, в очках. Первая принадлежала Мокрицкому. Вторая – Куробабкину. Обе были недурственно пьяны. На столе стояла полупустая бутылка водки и тарелки с остатками шашлыка стоимостью по бутылке водки за сто грамм. Рядом суетился услужливый шашлычник. Обе хари беседовали о политике.
– Запугали у нас народ, боится слово против власти сказать, – начал, шевеля усиками, Мокрицкий.
– И не говори, бабки сложно стало косить. Хоть бы кто-то вступился за нас, – поддержал толстосумого Мокрицкого, во владении которого находился этот магазин с мангалом, шакаливший подле него Куробабкин. – Те же газеты и телевизор. Гадости про таможню – это они могут, а помочь… Нас налогами давят, а они ничего.
– Ведь были же раньше люди, кричали. Предали они нас, купили их с потрохами, – продолжил Мокрицкий. – Сегодня напрягают нас, а за что? За то, что мы народ кормим да лелеем?
Клиент за соседним столиком оставил недопитую бутылку на столе, что-то сказал товарищам и скрылся в подъезде соседнего дома.
– А все-таки хорошее пиво мы продаем, смотри, гонит, – удивился Мокрицкий, провожая глазами одного из своих клиентов.
– Ох, не хотел бы там жить, там же душок, – рассмеялся Куробабкин, показывая на подъезд, где клиенты кафе привычно справляли малую нужду.
– Ничего страшного, потерпят, а то забыли запах родины, – патриотично заметил Мокрицкий.
– Может, вам шашлычку добавить? – спросил шашлычник.
Мокрицкий оглядел сваленные в кучку шашлыки с застывшим на них жиром. Густо усыпанные пеплом, они не вызывали особого аппетита. Кроме того, Мокрицкий знал, что эти мясные кусочки на железных палочках уже несколько дней провели в холодильнике и шашлычник ежедневно выносил их на улицу, выдавая за свежие.
– Ты со мной не шути, – сказал он строго. – Свежий поджарь.
Мимо прошел мужик с бутылкой пива, позади которого на брюках зеленела полоса краски.
– Друг, на трубах сидел? – крикнул Куробабкин и, не дожидаясь ответа, спросил у Мокрицкого. – Что с упрямцами делать? Некоторые не платят и не забирают контейнеры.
– Брось голову тупить, Бабкин, – плюнул Мокрицкий. – Нам и так хватает, но узнаю, что прикарманиваешь и не делишься, пойдешь работу искать.
– Как вы могли подумать? Такое!? Да никогда, – развел руки в стороны Куробабкин.
– Верю, – согласился Мокрицкий. – Наш человеческий союз крепче государственных, потому что если не ты мне, то я тебя и оба при деньгах.
ЗАКОН ЖИЗНИ
«Живешь, пока удовлетворяешь высший интерес и не препятствуешь высшим целям»
Когда гиря в виде двухсот тонн испорченных колбас и сыров упала на весы правосудия, даже очень