бы изменилось?», я, наверное, вряд ли смогла ответить на этот вопрос. Но, повод погрустить без причины был и меня это вполне устраивало.
Если для меня мимолетная грусть об отце была поводом для оправдания плохого настроения, для мамы она становилась серьезным поводом для чувства вины. Вспоминая, какое значение она придавала моему первому впечатлению о ее знакомых мужчинах, уже значительно позднее я поняла, что она изо всех сил пыталась загладить передо мной вину за то, что в моей жизни не было второго родителя. Для нее все произошедшее с моим отцом было гораздо более значимым, нежели для меня. Мне не с чем было сравнивать, я не знала, что такое полная семья, моя реальность изначально была иной. И в целом, на мой взгляд, эта реальность была не так уж плоха. Последствиями маминой битвы с чувством вины стало то, что она расставалась с теми мужчинами, которых я с первого раза не принимала и, в конце концов, вышла замуж за человека, которого я с готовностью приняла за своего отца. Их брак прожил семь лет, превратившись в кошмар для всей семьи. Под конец их совместной жизни наш дом не оставляли ссоры и общение на повышенных тонах. Реже – царила напряженная тишина, готовая в любой момент взорваться очередным скандалом. Это был тяжелый период для меня, как ребенка. Я была членом семьи, но ничего не могла сделать для своей семьи, чтобы она вновь стала счастливой. Ощущение беспомощности доводило до слез. Заслышав очередную ссору, я запиралась в комнате и плакала, уткнувшись в подушку. В одну из ссор я выбежала из комнаты вся в слезах, уперлась в отчима руками, отталкивая его подальше от мамы, и почти кричала: «Да разведитесь вы наконец!». Спустя время они развелись. Мне кажется, это было огромное облегчение для всех. Отчим вскоре уехал, мама опять ушла в работу, а я продолжала взрослеть. Печаль об отсутствующем отце ко мне больше не возвращалась.
ГЛАВА II
Шло время. Я росла послушным ребенком – старательно училась в школе, переживала из-за плохих оценок, занималась бальными танцами. Ничего необычного: дружила, ссорилась, симпатизировала и недолюбливала, открыто общалась, иногда скрывалась ото всех. Обычный подросток. Однажды даже убежала из дома в знак протеста против чрезмерной, на мой взгляд, опеки мамы. Нашли меня быстро: спустя два часа я уже спала в доме знакомых нашей семьи, мама в тот вечер меня видеть была не готова. Кто из нас двоих испугался сильнее, сказать теперь сложно, но это было мое первое и последнее проявление подросткового бунта.
В пятнадцать лет начался период первых влюбленностей. В моем случае он прошел без особенного накала страстей. Ко времени школьного выпускного в моей биографии было два непродолжительных романа с ровесниками, нереализованная влюбленность в учителя и виртуальный флирт с молодым человеком из другого города. Возможно, Вселенная берегла меня для судьбоносных встреч в более сознательном возрасте, иначе, чем объяснить столь скудный перечень юношеских увлечений? А может, просто в тот период передо мной стояли более важные, требовавшие внимания,