занОзиться Саня не стал. Ему оно надо? Нет. Ему как раз стало хорошо и спокойно. Шак с ним разговаривал не как хозяин-наниматель, как старший товарищ. А это очень большая разница. Собака, конечно, шутник, кто спорит. Так замаскироваться! Не только стражу и законного колдуна, Саню, природного кота, который аллари с полуслова, с полувзгляда, с одной понюшки чуял, провел. И девчонки нормальные. Та, которая в светлом сарафане – вообще красавица. Лицо кругленькое, румянец во всю щеку, зубы белые – цветочек. Вторую Саня, как следует, пока не рассмотрел, но тоже молодая.
– Эй, парень! – окликнул Шак. – С девушками потом познакомишься. Давай представляйся по всем правилам.
– Александр.
– Ты нас за дураков держишь? – устало спросил Апостол.
– Нет. Правда. Меня приемные родители в реке выловили. Я в корзине плыл. Корзина по сей день, наверное, жива. Мамка в ней репу хранит. – Саня остановился, поняв, что от волнения понес лишнее. Какое арлекинам дело до его корзины? Но, опять же, кроме нее да записки, подсунутой под спящего на дне ребенка, ничего от прежней Саниной жизни не осталось. То есть вообще ничего. Он не помнил, кто он и откуда. Хотя, мамка говорила, подобрали его отнюдь не младенцем, лет пяти был пацан.
А теперь пойди и докажи чужакам, что ты не врешь. Ладони опять взмокли. Самое время спрятать между коленями, да постараться унять когти.
– Шак, – подала голос вторая девушка. – Он правду говорит.
– Смотри, не ошибись, Цыпа.
– Он действительно не знает, кто его настоящие родители.
– Ну, а имя-то, откуда взялось?
– Ко мне записка прилагалась, – поторопился разъяснить Саня. – Прочитали, много позже, когда проезжий грамотей в деревне случился.
– А батистовые пеленки и золотой медальон в той корзине не находили? – издевательски спросил собака?
– Я уже большой был. В штанах и куртке…
– И так вот, просто, люди кота усыновили? – в свою очередь усомнился Шак.
– Я из Камишера.
– А-а. Тогда, понятно. Слышал, что в твоем Камишере творится?
– Да. Я туда как раз шел, своих хотел проведать.
– Стоп! – Вскинул руку Эд. – С этого места поподробнее.
– Что?
– Прошение на визу подавал?
– На подорожную?
– На нее, на нее.
– Подавал.
– Заплатил?
– Те деньги сначала надо было заработать.
– Что указал в прошении?
– Иду, мол, навестить родной дом.
– Доложился по всем правилам? Котом себя отрекомендовал или человеком?
– Человеком, – потупился Саня.
– Странно…
– Что странно? – насторожился Шак.
– Да это я – так. Размышляю. Парень, похоже, не врет. Другое дело, почему ему сразу не сказали, что граница с Камишером закрыта.
– Как закрыта?! – вскинулся кот.
– Накрепко. Оттуда можно, а туда – ни-ни. Мы дошли до кордонов и повернули. Стража на наши подорожные даже смотреть не стала. Говорят, там вообще живых нет. Да погоди, ты, – остановил он, заволновавшегося парня. –