нарушить порядок в Храме человеческого спокойствия,» – как-то сказал Илерии ее бан, когда ей выпала честь предстать перед Шестью.
Но в душе Илерии не было благодарности тем, кто подарил ей возможность войти. В ней было лишь чувство собственного достоинства. Ведь именно ее заслуги стали причиной того, что она ступает по раскрашенному витражным светом полу, возносится к палате собрания на лифте, где есть места на десяток человек, но где, возможно, никогда не находилось более одного за раз.
Дворецкий вызвал лифт. Дверь открылась. Здесь Илеррия будет краткие десять секунд, отсчитываемые тонкими часами на запястье. Мамины часы: серый ремешок, круглый циферблат, две винтажные стрелки и одна тонкая как игла.
Внутри пахло благовониями. И ни единой кнопки, – все управление ведется изнутри.
…Семь, восемь, девять. И только тонкая игла стрелки отсчитала десятую секунду, дверь отворилась. Илерию встретила невысокая девушка, облаченная в тот же белый цвет, лишь волосы черны и убраны в косу. Она низко поклонилась, указывая рукой вперед.
Девушка шла позади, не так как дворецкий. Она была словно тень Илерии, уже не обращавшей внимания на великолепие пейзажей в рамах, высокие вазы, синеватые из-за узоров, овивающих их пухлые бока. Скульптур, подпирающих две колонны у дверей, ведущих в палату собрания. Две химеры с трудом удерживали на своих могучих спинах потолок.
Торшеры тонкой работы разбрасывали призрачный красноватый свет вокруг себя, ложащийся нимбами на стенах.
Илерия остановилась, не доходя до дверей несколько шагов. Она должна ожидать, пока ей не позволят войти.
Посмотрела на часы. Точна, как всегда. Не раньше и не позже.
Девушка обошла ее и, повернувшись к ней лицом, выставила ладонь перед собой, давая знак ожидать.
Она смотрела прямо ей в глаза. Уверенная, статная, пусть и не такая высокая, как Илерия, но непоколебимая. Не вздрогнула ни на секунду от прямого зрительного контакта. В другой ситуации она могла вызвать уважение, но не сейчас, когда судьба одной из них решалась: пан или пропал.
Верхняя губа Илерии дрогнула, выдавая внутреннее недовольство подобным поведением служанки.
Лицо девушки оставалось бесстрастным. Лишь когда она отступила вбок, открывая дверь, отвела взор. Илерии померещилось, что она увидела там презрение. Что ж, это было не редкостью.
За длинным столом было шестеро. Все одеты в синие одежды. Крайним слева, горделиво задрав лысеющею голову, устраивался на подушке дряхлый г-н Эльмар. Рядом с ним всегда сидела моложавая г-жа Мария, стремящаяся выставить себя эдакой овечкой на фоне волков. Но Илерия прекрасно была осведомлена об ее «овечьем» нраве. Эти тонкие пальчики подписали немало смертных приговоров.
– Проходите, госпожа Грей, – заговорил крайний справа высокий, аристократического вида г-н Лукас, кутавшийся в свой синий плащ. В высоких потолках гулял сквозняк, гоняя забравшихся через тонкие окошки