только на царском мороженом и, в конце концов, успокоилась.
Сходила умыть лицо, заодно поправила причёску и белую ленту с вуалью на голове, которую было положено надевать девицам на царские балы. Осмотрела со всех сторон своё великолепное платье из молочно-кремового шёлка, которое мне помогла подогнать по моей фигуре Франсуаза.
Когда я вышла в главную бальную залу, капельмейстер объявил танец номер семь. Кавалеры заспешили к своим дамам и повели их ближе к центру. Я даже не заметила, откуда появился мой отец. Лишь мельком увидела, как остановился спешивший ко мне князь Григорий Орлов. Отец мягко предложил мне свою согнутую в локте руку. Я взяла его под эту руку, ощущая твёрдые мышцы. Он повёл меня к приготовившимся парам. Оказавшись рядом с ним, сразу заметила, что я выше него. Это немножко меня смутило, так как мой учитель танцев, актёр из Мариинского театра Федот Иванович Панин, был значительно выше меня. Видимо, отец почувствовал моё смущение. Он повернулся ко мне лицом и тихо промолвил:
– Не смущайтесь, Анна Алексеевна, танцуйте, как обычно вы привыкли танцевать. Сейчас будет звучать произведение Иоганна Штрауса «Венский вальс». Вы наверняка его знаете.
Я утвердительно кивнула головой.
– Вот и хорошо, – ответил мне отец. – Хотите поехать в Вену? Вы ещё не бывали в ней?
Не успела я ответить ему, как зазвучал первый аккорд, и, легко развернувшись ко мне лицом и телом, отец подхватил меня и поплыл вместе со мной в вальсе по залу, да так, что я почувствовала себя свободной птицей, будто у меня выросли крылья. Кто-то из старших офицеров в зале крикнул: «Браво, Вронский!». Раздались аплодисменты. Перед нами открылось пространство, нам уступали место до тех пор, пока мы ни оказались в самом центре залы.
Отец занял точную позицию для поддержания баланса наших тел. Сделал он это мастерски, лучше, чем мой учитель танцев. Я осмелела и посмотрела ему в глаза, а не через плечо. Музыканты заиграли второе колено, и зазвучали трубы, грянули энергичные удары вальса. Отец гордо поднял голову и посмотрел так же мне в глаза. Казалось, он стал выше ростом, на его лице светилась добрая улыбка. Он деликатно, но уверенно придерживал меня чуть ниже лопатки. Благодаря такой поддержке я могла расслабить спину, «открыть верх», как говорят танцоры. Я наслаждалась нашим танцем, чувствовала себя полностью свободной, лёгкой, женственной. Мы кружились по залу, и каждое движение отдавалось в моём теле необычайной, светлой радостью. Я искренне улыбалась. Это мгновение своей жизни я никогда не забывала.
Когда смолк звук оркестра, все танцующие зааплодировали нам. Капельдинер низко кланялся, а оркестранты встали со своих мест. Я поблагодарила отца. Он мне ответил поцелуем руки. К нам подошла баронесса Вронская-Шильтон, отец представил её мне. Мы все вместе прошли в лазурный зал, где присели за стол с подносом и бокалами сельтерской воды. Пить мне не хотелось. К отцу подошёл незнакомый мне князь Потёмкин и, поздоровавшись,