на словно проглатывала воздух, жадно ловя его ртом. Она ощущала как тошнота потихоньку отступает, хотя желудок не переставал попеременно сокращаться. Она старалась глотать обильно выделявшуюся слюну, но от этого ей становилось еще дурнее. Холодный пот покрыл ее спину и плотная ткань медицинского костюма прилипла к ее коже, создавая дополнительное неудобство. В таких случая она давала себе пять минут, ибо большего она себе не могла позволить. Глубоко дыша, она быстро приходила в себя. Татьяна стояла прижавшись к беленой стене, не отрывая глаз от каменного пола, который блестел и мутными бликами местами отражая свет от ламп. Татьяна приподняла правую руку и посмотрела на круглый циферблат, который плотным браслетом сидел на ее запястье. Время близилось к трем часам. За окном городской больницы стояла глубокая ночь. Татьяна отошла от стены все еще смотря на свою руку. Светлые волоски на ее коже стояли как наэлектризованные. Небольшая жалость к себе на миг посетила ее.
Она всего месяц работает в приемном покое как медсестра и она еще не привыкла к подобным зрелищам, которое в эту ночь открылось перед ней во всей красе.
Буквально час назад к дверям приемного покоя подъехала карета скорой помощи, и два здоровеный санитара небрежно выгрузили существо истекавшее кровью. Цинично бросив заполненный лист вызова на живот прибывшей, мерзко издающей вопли несвязанных между собой слов, фельдшер бодро произнес:
– Принимайте красавицу!!! На мосту валялась как собака избитая. Откликается на кличку Бобик. – саркастично улыбнувшись добавил: – До утра думаю выясните как там ее величают.
Последнее слово выдавилось вместе с усмешкой и на его жестком лице появились глубокие борозды, делавшие его чуть более симпатичным. Чего-то напевая себе под нос фельдшер в сопровождении двух санитаров пересек просторное фойе и скрылся за железной дверью.
Прибывшая лежала не шевелясь. Ее лицо было раздутым, сплошь покрытое синяками и кровоподтеками. Ее правый глаз был оттекшим настолько, что казалась будто под темно-бордовую кожу силой впихнули половинку лимона. Нижняя губа была разорвана и на ней уже успела запечься кровь. Светло каштановые волосы толстыми спутанными прядями слиплись от рвотных масс. Зрелище было не из приятных. Она не вызывала жалости, а больше отвращения.
Татьяне же предстояла нелегкая задача: она должны была войти в вену и начать капать ее прямо на кушетке премного покоя. Женщина была очень слаба, но все же умудрялась ерзать и постоянно выдергивать руку, попеременно выкрикивая матерные слова. Татьяне пришлось приложить все усилия и показать максимум своего мастерства, чтобы войти в тонкую, как синяя нить под исцарапанной кожей, вену. Все же ей это удалось. Самый тонкий катетер с синим наконечником был плотно закреплен несколькими слоями лейкопластыря.
– Что добавить в физраствор, доктор? – едва открывая рот спросила Татьяна
– Обойдётся. Поставь ей литровый флакон физраствора. Серьезных повреждений у нее нет. Сейчас ее пока в общую реанимацию определим там пусть решают. А тут нечего на всяких наркоманов и алкашей лекарства тратить. Да твою ж мать, как от нее несет!!!
Худощавая фигура доктора поспешно отошла от кушетки и примостилась на коричневый стул. Положив ногу на ногу, он начал заполнять историю болезни, подтирая себе нос за слоем медицинской маски, при этом периодически бранясь себе в душу.
Татьяна стояла рядом с пациенткой. Если ее переведут в реанимацию значит ей предстоит еще одна самая неприятная для нее задача. Она должна была полностью раздеть больную и укрыть чистой простынею. Кислый запах мочи, исходивший от недавно прибывшей, уже густо заполнил все помещение. Татьяна, сдерживая позывы рвоты, подошла к ней с ножницами. Она как обычно начала с верхней одежды. Если в данном случае это можно было назвать одеждой. Вязаный свитер плотно прилегал к ее костлявому мокрому телу. Она принялась разрезать рукава. Местами ей даже не нужно было прилагать к этому усилий. Лезвия ножниц легко проскальзывали рваные зияющие дыры то большие, то маленькие, часто раскинутые по вязанному рисунку. Ранее этот свитер возможно был даже очень нарядным. На груди был изображен бардовый олень, рога и задние копыта которого скрылись под рвотными массами. А острые узоры на рукавах слились в одно общее грязно-бардовое пятно с застывшими потеками крови. Сквозь латексные перчатки она почувствовала ее холодную, как у мертвеца, кожу. Все ее тело было покрыто обширными гематомами и синяками. Не было сомнений что бедную женщину безжалостно избивали. Когда тяжелые мокрые лохмотья с глухим звуком погрузились в ведро для отходов, Татьяна принялась снимать штаны. Резкий запах, напоминающий тухлую рыбу, ударил ей прямо в нос. Черные плотные штанины были напрочь пропитанные мочой, кровью, потом и другими человеческими выделениями. Зловонный запах начал быстро расползаться от кушетки по всему помещению, выходя за пределы открытых дверей, заполняя собой длинный больничный коридор. Татьяна торопилась снять штаны, стягивая их вместе с обувью. Женщина начала сильно вскрикивать от боли, и медсестра только увидела как ткань плотных штанин местами слиплась с ее открытыми ссадинами и ранами на коленках и бедре. Татьяна не могла