которые сделали это, – настоящие патриоты Германии, – продолжил третий. – Что думаешь, Ганс? – обратился он к четвёртому.
– Убийство – это смертный грех, – тихо, но твёрдо прозвучал ответ. – Нет ничего достойного, чтобы лишить жизни человека, кем бы он ни был, – добавил четвёртый парень. Все трое посмотрели на посмевшего перечить товарища. В их глазах читалось изумление, смешанное с презрением.
– Если бы я не знал, Ганс, тебя с детства… Если бы я не знал, что после фронта ты лелеешь мечту стать католическим священником, то, клянусь, прямо сейчас прострелил бы тебе голову. Из-за таких, как он, мы и живём плохо!!! Зачем обещать Европе и Америке выплаты, если мы и так живём впроголодь?! Зачем признавать Советскую Россию?! Эту страну, набитую коммунистами!!!
Пауль, сидевший неподалёку, почувствовал себя крайне неуютно. Не потому, что случайно подслушал чужую беседу, а потому, что понял: в двух шагах – национал-социалисты, да ещё и при оружии. Он отчётливо помнил конец июня прошлого года, когда случилось убийство, это были самые многолюдные похороны на его памяти… Более того, Пауль заочно знал Вальтера Ратенау, так как покойный отец имел дела с Эмилем Ратенау, одним из основателей электрической промышленности Германии. Вспомнилась цитата из ранних газетных публикаций Вальтера:
«Настало время, чтобы влиятельные международные финансовые круги, давно скрывавшие свою власть над миром, провозгласили бы её открыто».
«Как переменчива судьба…» – подумал Пауль. Спустя время, когда Ратенау занял пост министра иностранных дел, его самого обвинили в связях с сионскими мудрецами.
Между тем страсти среди молодых немцев по соседству продолжали накаляться. Голоса зазвучали громче и агрессивнее.
– Ты посмотри, до чего эти бездарные политики довели нашу страну?!!! – С громким стуком высокий поставил кружку на стол так, что пиво подпрыгнуло и выплеснулось через край. – Мама отправила младшего брата купить две буханки хлеба вчера, а он, проходя через соседний двор, немного погонял мяч с друзьями. И когда дошёл до булочной, ему хватило денег только на буханку!!! А в это время лягушатники в Руре безнаказанно распоряжаются нашим углём, металлом, лесом. Скоро зима, а весь уголь оккупировали французы да бельгийцы!
Пауль поневоле стал пятым немым участником разговора. Фраза про уголь попала в точку. Деньги, снятые с депозита, как раз и пошли на оплату этого чёрного источника тепла. Правда, брикеты угля были ещё и надёжным вложением, в свете надвигающихся холодов. Они годились для расчётов и с доктором, и с сапожником. Повсеместно висели объявления о приёме этой «валюты». За два яйца можно было посетить заезжий цирк, а сливочное масло открывало двери в театр, храм Мельпомены. Он допил первую кружку и ненавязчиво стал разглядывать того, кого товарищи называли Гансом. Худой, с бледной кожей и тонкими чертами лица, парень отрешённо уставился в одну точку, практически