Михаил помог ей встать и глядя на нее веселыми глазами, сказал:
– Надо баню затопить, отмыть хорошенько, а иначе рядом с тобой и лежать невозможно, не то что обнимать, вся провоняла навозом.
Михаилу потом долго пришлось успокаивать корову, так она испугалась. Но постепенно Римма привыкла ко всему, через полгода уже доила корову, как заправская доярка, и, будучи шустрой молодкой, все делала на бегу, всюду успевала.
Часто приезжали родители, диву давались, видя, как ловко получается все у дочки, которая дома еле-еле посуду мыла, а тут, на тебе, и огород, и скотина, везде порядок, все обихожено. А главное, приезжали они теперь не одни. После отъезда Риммы им стало так тоскливо, что они решили усыновить ребенка, малыша, лет двух-трех. Они уже начали собираться в Дом ребенка «Малютка», но тут пришла горькая весть. В соседнем городе погиб друг, сослуживец Юрия, он попал в аварию вместе с женой. Поехав на похороны, Юра узнал, что у друга остался десятилетний сын Доржо. Поскольку его родители были детдомовцами, то и ему судьба уготовила, похоже, такую же участь, ведь у мальчика не было никого из родных.
Юра приехал домой, посоветовался с женой, и они оба решили взять мальчика на воспитание. Так у Риммы появился братик, Доржо, с которым они быстро подружились, несмотря на разницу в возрасте. Оба обладали легким характером, любили пошутить, посмеяться, им было всегда хорошо вместе, и люди, не знающие их историю, даже предположить не могли, что они не родные брат с сестрой. Поладил мальчик и с Михаилом.
Казалось, все у них было хорошо, жили они дружно, весело, но одно только омрачало, Римма никак не могла забеременеть, хотя прожили уже три года. И на этой почве Римме крепко доставалось от свекрови, которая невзлюбила невестку с самого начала, постоянно строила козни, ворчала, ругалась, а в последний год при каждой встрече начала ее попрекать, договорилась до того, что, наверно, аборт сделала, шалава городская, вот и не может забеременеть. Михаил поначалу только посмеивался над матерью, затем начал защищать ее, и однажды так поругался с матерью, что та от переживаний загремела в больницу. После этого Миша уже не вставал ни на чью сторону, молча уходил, когда мать в очередной раз начинала нападать на невестку. Римма плакала ночами, часто приходила с опухшими глазами на работу, в детский сад, куда она устроилась нянечкой. Увидев ее в таком виде, коллеги начинали шушукаться за ее спиной, вот, мол, так ей и надо, городской. Жила бы там у себя в городе, никто ее не звал сюда. Римма делала вид, что не замечает перешептываний, а на душе было так тяжело, что хотелось все бросить и уехать домой, к родителям.
…Неизвестно, как бы все повернулось, если бы к ним на работу не устроилась Таисия Иванова, Тася. Невысокого роста, симпатичная женщина, с первых же дней стала близкой подругой Риммы. Переехала она в деревню недавно, выйдя замуж за Гошу Иванова, друга Миши. Смелая и решительная, она сразу дала понять детсадовским сплетницам, что не лыком шита, поставила их на место, и как бы взяла