ончательно потерять контроль над ситуацией и натворить совсем непредвиденного. Сейчас лучше всего чем-то отвлечься.
Он вдруг почувствовал, как стучат его зубы. Это от нервного напряжения. Нет, ему вовсе не страшно, что будет дальше, он принял решение и будет следовать ему до конца. Другого пути у него просто нет – за содеянное необходимо отвечать. Это он во всем виноват, и жизнь его дальше бессмысленна. И пока он не встретится с ней ТАМ и не выпросит прощения, то не успокоится. Только тогда его отпустит взбунтовавшаяся совесть…
Но где же эта проклятая запальничка! Кто придумал такие дурацкие карманы, в которых есть все что угодно, но только не то, что необходимо сейчас? Ага, наконец-то… Попалась! Рука извлекла из кармана тяжелую металлическую штучку вместе с какой-то помятой золотистой картонкой. Ну вот, все как обычно в этой жизни – нужные вещи прячутся до последнего, зато нелепые визитки лезут под руки в самый неподходящий момент. Дрожащая рука, положив зажигалку на край замусоленной газовой плиты, скомкала картонку и, засунув ее обратно в карман, замерла в ожидании у ближайшей конфорки. Перед глазами в последний раз пронеслись воспоминания недавних дней…
День первый
День начинался неплохо. Антон, видимо, встал с правильной ноги, потому что зубная паста из его тщательно вычищаемого рта ни разу не капнула на пол и совсем не брызнула ему на грудь, гренки не подгорели, хотя имели все шансы совершить эту маленькую подлость, и даже кофе был вовремя остановлен простым напряжением мысли и удачным подхватом в нужный временной отрезок. Закинутая наспех глазунья без каких-либо комментариев с ее стороны свободно приземлилась на дно желудка, а любимая прическа а ля «черный дикобраз» улеглась с первого раза. Примет было достаточно, чтобы посчитать начинающийся день изначально удачным. К тому же в права вступило лето, пока еще не жаркое, но обещающее стать длинным и запоминающимся. На дворе было первое июня, и некоторые неудачи последних дней были отнесены Антоном к несовершенству взаимодействия запоздалого календаря с опережающими его человеческими стремлениями.
Спрыгнув с последних ступеней лестницы и с разгону открыв скрипучую дверь, Антон жестом поприветствовал компанию бабушек, по традиции сидящих возле подъезда.
– Молодой, симпатичный, а такой шебуршной… – услышал он их доброе напутствие, брошенное в спину, и, повернув для порядка бейсболку козырьком назад, уверенно направился к своему лучшему будущему.
Он свято верил в это, потому что вся предыдущая неделя была потрачена им на то, чтобы убедиться в нелепости некоторых убеждений и наконец понять, что радужные перспективы большого города не всегда превращаются в реалии хорошего трудоустройства. Восемь отказов за семь дней – это было слишком много для начинающего повара, с отличием окончившего кулинарное училище в одном из удаленных городов немаленькой страны. Однако начало сегодняшнего дня должно было поставить точку в его затянувшихся скитаниях. По крайней мере, Антон в это верил.
Даже появившаяся из-за угла дома большая черная туча, медленно отвоевывающая пространство у голубого безмятежного неба, не смогла повлиять на его приподнятое настроение. Он вставил, как и положено всей молодежи его возраста, наушники в уши и под потусторонние мелодии Китаро направился к ближайшей станции метро, прямо через парк.
Переходя узкий проезд, отделяющий зеленую зону от жилого массива, в котором он имел счастье обитать последнюю неделю, Антон обратил внимание на большого лохматого пса. При его приближении типичный «двортерьер» повел себя достаточно странно. Он неожиданно, как будто на него уже обрушилась стихия, подскочил с належанного места и с напрягом, будучи явно не по размерам, стал влезать под стоящую рядом на обочине подержанную малолитражку. Засунув с трудом свое тело, включая поджатый хвост, под слегка поржавевшее днище, он, тихо поскуливая, смотрел на проходящего мимо человека испуганными, полными тоски глазами. «Неужели чтото чует?» – подумал Антон.
Еще не более минуты он размышлял о собачьей жизни, как небывалой силы ветер внезапно сорвал с него бейсболку и понес ее вдоль ряда деревьев. Как и любой другой бы на его месте, он бросился вперед в попытках поймать ускользающую вещь, но тут же столкнулся со стеной непривычно холодного для этого времени года дождя.
Лихорадочно соображая, куда спрятаться от ливня, ветра, проносящихся мимо листьев и обломанных веток, Антон увидел стоящее несколько в стороне от остальных домов небольшое сооружение, по своим очертаниям напоминающее кафе. Оно было ближе всего к нему и гарантировало, кроме крыши над головой, еще и возможную чашку горячего чая. В данную минуту это был самый подходящий напиток для промокшего до нитки и изрядно замерзшего нерадивого путника.
В кафе было темно, но тусклого света, проникающего через узкие окна, оказалось достаточно, чтобы заставить Антона на время забыть про стучащие зубы и хлюпающие в кроссовках воду. И не царящий мрак сам по себе был тому причиной. Нечто вызывающе порочное и крайне отталкивающее было в самом кафе со странным названием «Точка транзит». Кафе, в котором красный цвет пола яркими пятнами наползает на стены и затем странным