она,
Обвалился у края песок под ногой;
Вниз она полетела; конец же косы
Зацепился за толстый сучёк у куста,
Что на самом обрыве над бездною рос.
А коса у Иришки два раза была
Вокруг шеи обвита. Она на косе
И повисла на этом крутом берегу,
Над обрывом реки. От удара коса
Шею ей надломила, и смерть к ней пришла.
Стайки ласточек, вспугнутых телом её,
Заметались, кружась над обрывом у гнёзд.
И татары не стали Иришку снимать:
– Пусть же так и висит, – повелел злой Катрус. –
Если смерть предпочла, а не ханский гарем! –
А ещё приказал он в Ветлугу стрелять,
Чтоб она не скрывала их пленниц в воде.
И вдоль берега выстроив лучников в ряд,
Повелел градом стрел он осыпать реку,
Чтоб её наказать; а кто спрятался в ней, –
Тех стрелой чтоб достать в глубине под водой.
Но никто на поверхность не всплыл из воды,
Только стрелы всплывали, текли по волнам…
А из ближнего леса за этим за всем
Наблюдал, притаившийся в чаще Бакмат.
Он вернулся, да только чуть-чуть опоздал.
Он сначала скакал, как велел Тихомир,
По течению вверх над Ветлугой-рекой.
Но в одном перелеске дорогу ему
Заяц вдруг пересёк. А вверху перед ним
Сокол молнией быстрой пронёсся в тот миг.
И подумал Бакмат: боги знак подают.
И решил, что не может вперёд он скакать,
Не узнав: спас ли пленниц кузнец Тихомир.
И назад повернул. По дороге же он
Встретил девушек, что разбежались, едва
Увидав, как летит он на резвом коне,
За татарина было сначала приняв.
Всё же двух он догнал, объяснил, что к чему,
И спросил, был ли жив их спаситель, когда
Убегали из страшного плена они.
Те сказали ему, что не ведомо им,
Был ли жив, или нет их спаситель тогда,
Но второй, что укрыл их в густом тростнике,
Был живой и велел им бежать вдоль реки.
А когда к устью Нюрюга снова Бакмат
Прискакал, то увидел он страшную вещь:
К двум дубам был привязан кузнец Тихомир.
А доспехи его натянул на себя
Ханский евнух Катрус, предводитель татар.
Да Ивашка разорван конями лежал.
А на холм от реки поднималась, спеша,
Белокурая девушка с длинной косой,
Вокруг шеи обвитой. И в тот самый миг
Тихомира не стало, не стало потом
И той девушки бедной… Затем, как сквозь сон,
Видел он, что татары из луков своих
Градом стрел осыпали Ветлугу-реку,
Чтоб никто в ней не скрылся. Потом уж они
Собирали убитых; костры разожгли,
Чтобы лагерем встать на вечерней заре.
Всё то видел Бакмат, скрывшись в ближнем лесу.
И от боли душевной, что он не сумел
Ни помочь, ни погибнуть за друга в бою,
Слёз Бакмат не сдержал, горько плакал тайком.
Вновь погнал он коня над Ветлугой-рекой
По