от назойливого взгляда, – это тоже слова, которые значат только одно – Служение». И Пино отчего-то стало так грустно, как бывало, когда Педагог приходил к ним в дом и отчитывал Пино перед мамой за недостаточное усердие. В этот момент Пино почувствовал, как из его глаза скатывается капелька слезной жидкости…
Потом прозвенел звонок. Мальвина равнодушно пожелала Пино удачи, а ребята, которым сегодня тоже предстояло сдавать Тест Сознания, подбежали к Педагогу в надежде получить от него последние рекомендации. Пино остался сидеть на месте, поглядывая на КК и Педагога, от которых надеялся получить инструкции, как ему добраться до Академии Кванта, чтобы пересдать этот злополучный Тест.
Целая неделя была у Пино, чтобы подготовиться к пересдаче Теста Сознания. Мама как могла помогала ему, добавляя в его рацион продукты питания, которые способствовали денатурации ненужных информационных молекул, позволяя 47хромосоме проявить свою истинную мощь. Кроме того Пино подключился к домашнему ИИ и проштудировал его базу данных (конечно устаревших), чтобы иметь дополнительный шанс. И теперь, находясь в полной информационной готовности, будучи умнее, чем он был когда-либо, Пино тем не менее трусил, потому что даже представить не мог, какой протокол назначит Академия. Пино даже в обход негласных правил школы всю неделю пытался вызнать у одноклассников, прошедших Тест Сознания, как все было, что они чувствовали, о чем думали, но вероятно сама процедура Теста запускала какую-то белковую программу защиты, и те ребята, с которыми Пино последние годы преспокойно болтал на всякие темы, вдруг стали отмалчиваться, сторониться Пино, а то и вовсе смотреть на него как на врага.
Наконец Педагог освободился. Пино понуро подошел к нему и выразил стандартной фразой благодарность и все такое прочее. Педагог выслушал лепет Пино равнодушно, а КК сверлил Пино безжалостным взглядом, заранее подозревая его в двуличности. Однако Пино, измотанный последними событиями в своей жизни, был предельно честен, говоря, что растерян, что не знает, как поступить, что ему страшно, и КК, отослав очередной отчет о состоянии Пино, переключился на что-то за пределами этого класса.
Педагог – седой дядька в старомодном костюме собирал свои медиа-прибамбасы в портфельчик, с каким, вероятно, ходили учителя какого-нибудь бородатого века. Пино уселся на пластиковый стул, и раскачиваясь на его задних ножках, продолжил оправдываться, что не виноват, что, вероятнее всего, его 47хромосома с каким-то изъяном, что он бы рад быть как все, но какой-то чертик внутри Пино заставлял все эти годы валять дурака, что если бы КК добросовестнее выполнял свои обязанности, то кто-нибудь в Академии наверняка бы определил, где именно произошла поломка и прописал необходимые педагогические процедуры, чтобы помочь Пино.
– А теперь уже поздно, – плакал Пино, – я приду в Академию и все поймут, что я – неправильный. И меня убьют, чтобы понять, что случилось