несколько мгновений огромные титановые ворота, издавая надрывный стон, открылись, и поток тепла обдал лицо юноши. Палач, придерживая развивающийся от сквозняка широкий капюшон, вошел внутрь.
Вдоль просторного зала тянулись огромные колонны из черного мрамора, державшие на себе весь исполинский массив собора. Место, в котором они соединялись с потолком, скрывала густая тень. Палач быстро направился меж их рядов, взглядом провожая свое отражение в красном мраморе на стенах. На священника на каждом шагу с громадных голографических полотен смотрели лики святых. Именно они и служили источником света в зале.
Некоторых из них Каин знал. Николай Чудотворец, Афанасий Великий, Иоанн Златоуст. После же начинались предыдущие главы церкви в их красных одеяниях. Не то чтобы юноша их не признавал; каждый из них был больше военным, чем верующим, а потому палач считал, что им не место с остальными святыми. Порой ему казалось, что лучше бы военное дело вообще никак не пересекалось с верой. Но что он мог сделать, если так уже сложилось?
Здесь вся красота собора и заканчивалась, а дальше начинались длинные и узкие туннели из железа и бетона. Настоящий собор был куда огромнее, чем могли себе представить жители города, когда смотрели на крепость с улиц. Настоящий собор скрывался под землей, вырытый в тоннах камня, и состоящий из тысяч коридоров, залов, комнат и лабораторий. И почти все они сейчас пустовали.
«Значит госпожа уже распорядилась и отправила всех к воротам», – заключил Каин, сбегая по железным ступеням винтовой лестницы, уходящей глубоко в землю.
Перед взором на стенах замелькали тени, а вскоре перед палачом появился и небольшой каменный свод, ведущий в склеп. Белый прямоугольник света лег на плащ священника, и с каждым новым его шагом полз все выше, пока тонкой полосой не остановился на шее. Каин замер у порога.
Внутри все было залито светом. Он исходил от напоминавшей круглое мозаичное окно голограммы, висевшей на стене напротив. Прямо под ней, словно большое черное пятно, покоился массивный ящик из черного мрамора. По его краям тянулись золотые узоры, что в свете окна создавали вокруг ящика желтый ореол. Перед ним, стоя на коленях, молилась женщина. Ее красный плащ складками спускался на гранитный пол вместе с широкими рукавами, из которых к ящику тянулись две ладони. Одна небольшая, совсем миниатюрная в белой перчатке, и вторая, большая, словно мужская, в черной. По низу одеяния и по плечам ползли золотистые и серебряные узоры в виде роз. На спине в огромном белом кругу переливался бликами синий крест, а из-под широкой, размеров с зонтик, красной шляпы, до самого пола спадали русые волосы.
Рядом с ней, опираясь на винтовку как на посох, стоял один из рыцарей церкви. Его длинные черные волосы лежали на широкой спине.
Палач сделал шаг внутрь и тут же заметил по бокам еще двух священников. Они тут же обернулись. Один даже успел что-то вытащить из-под плаща, но замер, вглядываясь в лицо юноши.
– Каин? – палач обернулся. Перед ним стоял лысый мужчина