Размышления женщины о геополитике. Татьяна Александровна Югай

левой ориентации, выступая в качестве общественных обвинителей, использовала законное судебное расследование для выборочного преследования политических противников, игнорируя или сводя к минимуму подобные же проступки своих политических союзников. По существу, процесс был посвящен расследованию практики финансирования партий, которая имела место в течение десятилетий»141.

      Возникает законный вопрос: удалось ли операции «Чистые руки» искоренить коррупцию из итальянского общества вообще и политической системы в частности? А. Вануччи указывает, что громкие судебные процессы оказали лишь кратковременное воздействие на коррупцию. Чрезмерная роль судей, которым после 1992 года гражданское общество делегировало задачу обновления политического класса и очищения всей системы, имела эффект бумеранга. Политическим наследием антикоррупционных процессов стала эскалация институциональной напряженности между политическими силами и судебной системой142.

      Факты свидетельствуют о том, что коррупция в Италии не исчезла и по сей день, а, наоборот, приобрела еще более изощренные формы. Первый отчет Европейской комиссии о борьбе с коррупцией отметил высокий уровень взяточничества в Италии, в частности, вследствие сильной связи между политикой и организованной преступностью. В докладе приводятся данные Счетной палаты Италии о том, что коррупция обходится экономике страны почти в 60 млрд евро в год, что составляет почти 4% ВВП143. По данным специального выпуска Евробарометра 2013, посвященного вопросам коррупции, 97% итальянцев считают, что коррупция широко распространена в стране, против среднего по ЕС уровня в 76%144.

      Очевидно, что ни политическая система, ни простые избиратели и граждане Италии не выиграли от системного землетрясения. В этой связи ряд исследователей подозревает внешнеполитическое, а, вернее, заокеанское влияние на миланских судей. Подобное предположение раньше всех высказал Б. Кракси в сентябре 1992 года. «Я бью тревогу. Нас теснит и справа, и слева, новая стратегия противоборствующих экстремизмов, которая посредством роспуска политических партий, стремится ввести в Италии своего рода элитарную демократию. За этим планом стоит не единая рука, но много центров экономической, финансовой и медийной власти, которые хотят развязать себе руки, расчистив поле от партий, чтобы использовать Италию для своих собственных нужд… Например, присвоить государственную собственность на основе сплошной приватизации»145.