пытается рассмотреть, что творится внутри дома? И если я сейчас встану и отдёрну занавеску, то встречу этот пустой взгляд…
Сразу вспомнился мамин рассказ, как она в детстве боялась слов колыбельной из детской передачи «Спокойной ночи, малыши»: «Обязательно по дому в этот час тихо-тихо ходит дрёма возле нас.» Удивительно, что песня, которая должна успокаивать и убаюкивать, наоборот, навевала на маленькую маму пугающие видения.
Дрёма…
– А Дрёма уже ходит? – спрашивала моя мама свою маму, когда та гасила на ночь свет.
– Да уж давно ходит! – усмехалась моя бабушка и прикрывала за собой дверь в детскую.
Мама была уверена, что к ним домой Дрёма не проберётся, потому что дома родители, они обязательно прогонят её и спасут свою дочку. Их комната как раз сразу напротив, и засыпают они значительно позже, так что дома безопасно. Дрёма давно ходит… Если не дома, тогда где? Да под окнами же! Шторы задёрнуты, ничего сквозь них не видно. Но мама знала: она там, притаилась и ждёт. И абсолютно не важно, какой этаж, хотя жили они на первом, что страшнее. Если тихонько подняться, прокрасться к окну и чуть-чуть отодвинуть штору, то сразу увидишь её – Дрёму. Эту неопрятную, сгорбленную, серую, в оборванной одежде старуху с крючковатым носом и злыми пронзительными глазами. Своим мерзким лицом она прижалась к стеклу и смотрит прямо на тебя! Близко-близко!
Но делать так никогда нельзя! Ведь однажды может случиться, что окно будет открыто – лето, жара… Возможно, ветер будет раздувать занавески, а ты не будешь спать и посмотришь… И Дрёма будет уже не через стекло…
Мама очень живо описывала, как она, сжавшись в комочек, во все глаза вглядывалась в темноту, прислушивалась к шорохам и скрипам, чтобы не пропустить сгорбленную тень и вовремя спрятаться. Ведь старуха могла проникнуть в дом и утащить бодрствующего малыша, навсегда. Поэтому нельзя было сразу открывать в темноте глаза, чтобы не столкнуться с Дрёмой нос к носу.
Хорошо ещё, что своими воспоминаниями она поделилась со мной уже после того, как я перестала смотреть «Спокойной ночи, малыши». Правда, теперь, когда я пялилась в темноту, мне представлялось более разумным вообще никогда не слышать этой истории…
Да нет, это, конечно, никакая не Дрёма, и не соседская бабка, а просто местная собака.
Потом псина удалилась. Во всяком случае под моим окном ничего не толкалось. Ещё минут пять я лежала и смотрела в потолок.
Тут мне показалось, что у мамы в комнате что-то упало, но как бы я ни прислушивалась, больше никаких посторонних звуков не доносилось.
Сон отчего-то как рукой сняло. Я ворочалась с боку на бок, простыня казалась жаркой и вся в неудобных складках. Одеяло я ногами сбросила на пол. Огнедышащую подушку пару раз перевернула другой стороной. В конце концов я пошла в туалет.
Двери в свои комнаты мы по уговору с мамой не закрывали, и я, возвращаясь к себе, мимоходом заглянула в мамину спальню. Глаза