сколько кипятится. Он скрипит зубами при одной мысли о том, что мощи Британской империи осмеливаются бросить вызов. Если его хорошенько разозлить, он превращается в настоящего свирепого бульдога.
– Если мне удастся приехать, вы все еще будете жить здесь?
– Не могу сказать. Вероятно, в конце лета нам придется уехать.
– Куда вы поедете?
– Без понятия. Боб хотел бы опять служить на корабле, как раньше. Если так и будет, я, наверно, попробую купить небольшой дом. У нас никогда не было собственного дома, мы все время жили в казенных квартирах. Но неплохо было бы заиметь наконец свой угол. В Девоне[12], например. Там живут наши друзья. Где-нибудь в Ньютон-Абботе или в Чагфорде, неподалеку от твоих дедушки и бабушки.
– У вас будет собственный дом! – Это была восхитительная перспектива. – Купите дом где-нибудь в деревне. И я смогу приезжать к вам туда.
– Если у тебя будет желание.
– У меня всегда будет желание.
– Знаешь, в твоем возрасте все так быстро меняется, а с другой стороны, бывает, что один год кажется целой жизнью. Я по себе помню… Ты встретишь новых друзей, у тебя появится много разных желаний. Тебе придется делать выбор. Мамы не будет рядом, и ты будешь чувствовать себя немножко сиротливо и одиноко, но в каком-то смысле это даже к лучшему. Когда мне было четырнадцать-пятнадцать, я бы все на свете отдала, чтобы стать самостоятельной, свободной от родительской опеки… По правде сказать, – добавила Бидди не без гордости, – я и так немалого добилась, но лишь благодаря тому, что взяла свою судьбу в собственные руки.
– Не так-то это просто взять судьбу в свои руки, когда ты в школе-интернате, – возразила Джудит. Ей казалось, что тетя Бидди старается представить вещи в слишком радужном свете.
– Я думаю, ты должна научиться быть активной и влиять на ход событий; тебе надо научиться выбирать – людей, с которыми хочешь общаться, книги, которые хочешь читать. Независимость духа – вот, очевидно, самое подходящее для этого слово. – Бидди улыбнулась. – Как сказал Джордж Бернард Шоу, молодые не понимают, что такое молодость. И только когда сама постареешь, начинаешь понимать, что он имел в виду.
– Ты не старая.
– Возможно. Но уже далеко не девочка.
Джудит задумчиво жевала, размышляя над тетиными советами.
– Чего я действительно терпеть не могу, – выговорила она наконец, – так это когда со мной обращаются, как с Джесс. Мама никогда не спрашивает моего мнения, она просто говорит мне: так-то и так-то. Если б я не услышала, как вы тут спорили, я бы так никогда и не узнала, что ты приглашала меня к себе. Она ничего бы мне не сказала.
– Я знаю. И понимаю тебя – это обидно. Но пойми, сейчас твоей матери предстоит серьезный жизненный переворот, и не суди ее строго… Между нами говоря, у меня такое ощущение, что она и шагу не смеет ступить без Луизы.
– Это верно, – согласилась Джудит.
– А ты?
– Я тетю Луизу нисколечко не боюсь.
– Ты умница.
– Знаешь, тетя Бидди, мне и вправду так хорошо было у вас. Никогда этого не забуду.
Бидди