вскричала Лавди и, покинув мать, бросилась в его распростертые объятия.
– Здравствуй, дочка. – Он нагнулся, снисходя до нее с высоты своего роста, они обнялись и поцеловались. – Мы так скучали по тебе. И вот ты снова дома… – Он взъерошил Лавди волосы, глядя на нее с обожанием.
Такой любовью была окружена Лавди! Ее любили все. И, наблюдая за этим открытым проявлением чувств, которого ей самой так недоставало, Джудит почувствовала себя как бы лишней и немножко обделенной и не могла не позавидовать подруге.
– Диана… – Таща за собой Лавди, повисшую, будто котенок, у него на плече, мистер Кэри-Льюис подошел к дивану, где сидела его жена, и наклонился поцеловать ее. – Извини, дорогая, мы не слишком поздно?
Склонив голову набок, она с улыбкой посмотрела ему в лицо.
– Ничуть. Еще только без четверти час. Как прошло утро?
– Превосходно.
– А где Томми и Джереми?
– Томми будет с минуты на минуту. А Джереми чистит за меня ружье.
– Славный мальчик!
Наблюдая за этим разговором со стороны, Джудит поспешила изобразить на лице приятную, вежливую улыбку. Но в глубине души она была потрясена наружностью мужа Дианы. Ибо полковник Кэри-Льюис был очень, очень стар; Джудит подумала, что по виду он больше годится Диане в отцы, чем в мужья, и легко мог бы быть дедом Лавди. Держался он, правда, по-армейски прямо и двигался легким, размашистым шагом физически активного человека, но его волосы – точнее, то, что от них осталось, – были совсем седые, а на изборожденном морщинами лице тускло светились глубоко посаженные выцветшие голубые глаза. Его обветренные щеки покрывала мертвенная бледность, а длинный нос над подстриженными на военный манер усиками походил на птичий клюв. Высокий, сухопарый полковник был в пиджаке из английского твида и в молескиновых бриджах, из-под которых выглядывали тонкие, аистиные ноги в чулках, обутые в крепкие спортивные, начищенные до блеска башмаки каштанового цвета.
– Он заверил, что это не составит ему никакого труда. – С этими словами полковник распрямился, высвободился из цепких объятий Лавди, пригладил волосы руками и обернулся к Джудит: – А ты, должно быть, подруга Лавди…
Она посмотрела ему в глаза: они светились вниманием и добротой, но вместе с тем в них таилась и глубокая печаль. Но вот он улыбнулся, и лицо его чуть просветлело. Он двинулся к ней, протянул руку:
– Я несказанно рад, что ты смогла приехать к нам.
– Ее зовут Джудит, – сообщила Лавди.
Джудит поздоровалась, и они обменялись официальным рукопожатием. Обхватившие ее руку пальцы были на ощупь сухими и шершавыми, от твидового пиджака исходил резкий сладковатый запах. Каким-то инстинктом Джудит вдруг поняла, что этот человек так же застенчив, как и она сама, и сразу же прониклась к нему симпатией. Как бы она хотела избавить его от смущения!
– Лавди хорошо о тебе позаботилась?
– Да. Она показала мне весь дом.
– Отлично. Теперь ты знаешь, что где находится…
Полковник замолчал. Ясно было, что легкая светская беседа не его конек, и очень кстати случилось, что в эту минуту