и время от времени Джудит останавливалась, чтобы перевести дух и окинуть взглядом открывающееся перед ней, словно на карте, сельское раздолье с безграничным морем: к северу тянулась изогнутая кромка берега с маяком вдали, на юге поблескивали в дымке залив Маунт и Ла-Манш.
Наконец Джудит добралась до плато, образующего вершину Веглоса; перед ней возвышалась одна из каменных «пирамид». Теперь остался последний подъем – по отлогой полуразрушенной стене. Выискивая в камне выемки, за которые можно было держаться пальцами, ставя ноги на выступы, она карабкалась наверх через заросшие колючками ложбины и вскоре, бросая вызов ветру, очутилась на вершине. Весь мир расстилался у нее под ногами.
Было уже за полдень; она присела на корточки, укрываясь от ветра за пожелтевшим от лишайника валуном, теплое солнце ласкало ей щеки. В этом тихом и уединенном месте только дыхание ветра да птичий гомон составляли компанию Джудит. Гордая тем, что преодолела все препятствия и достигла цели, Джудит позволила себе расслабиться и разглядеть детали раскинувшегося перед ней ландшафта: радующее глаз лоскутное покрывало полей; небольшие фермы, уменьшенные расстоянием до игрушечных размеров; идущий за плугом пахарь со своей лошадью и вьющаяся над ними туча белых чаек. Полуостров Лизард тонул в блеклом сиянии, зато можно было различить вдали бледные очертания Пензанса – церковную колокольню и купол здания банка. Морской берег за Пензансом терялся из виду. Джудит подумала о той дороге, что тянулась вдоль прибрежных скал к Роузмаллиону и Нанчерроу; подумала о Лавди – интересно, чем она занимается сегодня; подумала о Диане.
И ей захотелось, чтобы Диана была сейчас здесь, сидела подле нее. Одна только Диана, и никто больше. Лишь ей Джудит могла бы открыться – рассказать о Билли Фосетте, попросить совета. Спросить, что же все-таки ей делать. Ведь даже на вершине Веглоса Билли Фосетт был у нее за спиной, преследовал ее, черным вороном гнездился в ее мыслях. Можно крутить педали и шагать до тех пор, пока не упадешь от изнеможения, но даже это не поможет унять грызущие душу страхи и тревожные мысли, что безостановочно, бесплодно вертятся в мозгу.
Хуже всего то, что не с кем поделиться. Все утро Джудит бессознательно перебирала всех близких ей людей в поисках того, кому бы могла поведать свою страшную тайну, но так никого и не нашла.
Мама? Исключено. Она на другом краю света, а если бы и была здесь, в Ривервью… Джудит понимала, что ее мать по природе слишком чиста, слишком ранима, чтобы взвалить на ее плечи такой страшный груз. Она будет шокирована, впадет, как обычно, в истерику, и из всего этого выйдет больше вреда, чем пользы.
Филлис? Но она работает теперь у миссис Бесингтон в Порткеррисе, а Джудит не знала, где живет миссис Бесингтон, да и с трудом могла представить, как это позвонить в дверь и сказать незнакомой женщине, что ей нужно поговорить с ее прислугой.
Может, тетя Бидди? Она выслушает ее, вероятно, прыснет со смеху, а потом вознегодует, свяжется