партии.
Андреева дед всё-таки убедил, и писатель доверил ему труд всей своей жизни – «Розу мира», которую он начал писать здесь во Владимире. Для того, чтобы выносить из тюрьмы то, что Андреев успевал написать, дед придумал следующее. Он начал приезжать в изолятор с папкой, набитой разнообразными медицинскими бумажками: рецептами, медицинскими картами, вырезками из медицинских журналов и тому подобным. Он небрежно бросал папку для досмотра, а потом очень аккуратно выставлял свой чемоданчик с инструментами. Естественно, тщательней рассматривали содержимое чемоданчика в поисках запрещённых предметов, а разбираться в бумагах желающих не находилось. Вот в этой папке дед свободно выносил черновики «Розы мира». А через некоторое время, он просто уговорил начальство тюрьмы не препятствовать работе Андреева. Когда начали освобождать политических, Андреева неожиданно перевели в Москву, и проститься им не удалось. А рукопись «Розы» дед попросил начальника тюрьмы передать жене Андреева. С тех пор Дмитрий Алексеевич о писателе ничего не слышал. И только прочитав, купленную Ольгой «Розу мира», он вдруг собрался разыскать его вдову. Он говорил Ольге, что должен ей что-то передать. Но так и не успел этого сделать. Год назад Дмитрий Алексеевич Амосов умер.
Ольга и Евгений остановились около одного из домов.
– Всё, я пришла, – Ольга положила руку на калитку, ведущую во двор.
Евгений понимал, что должен сказать какие-то слова, что Ольга ждёт эти слова, но он безмолвствовал. Как народ в поэме Пушкина, когда узнал, что Мария Годунова и сын её Фёдор отравили себя ядом. А что бы он сказал? Из тех многочисленных вариантов прощания, что были у него в заготовках, для таких случаев, ни один ему не нравился. Евгению не терпелось что-нибудь сказать, сказать от всей своей души. Но, в тоже время, то, что он хотел бы сказать Ольге, могло показаться ей странным. А Евгений, больше всего, в этот вечер, не хотел показаться Ольге странным. Тишину остановил голос из темноты:
– Наконец-то, появилась. Уждалась уже тебя, – женский голос был ровным, спокойным. Евгений уловил, как будто, прибалтийский акцент.
– Привет, тётя Аня, – откликнулась Ольга.
Тётя Аня подошла ближе:
– Ну что, проводили своего Михаила Васильевича на пенсию? Это не он тут с тобой?
– Нет, – засмеялась Ольга, – это Евгений, его мы будем провожать на пенсию чуть позже, лет через тридцать.
– Вот, держи, – протянула тётя Аня бумажку. – Телеграмма тебе из Москвы. Чего вдруг?
– Что там? – Ольга взяла телеграмму.
– Сейчас посветлю, – тётя Аня включила карманный фонарик. Но прежде, чем посветить на бумажку, она с головы до ног осветила и рассмотрела Евгения.
При свете фонарика Ольга вслух зачитала телеграмму: «Дорогая Ольга Николаевна, просим Вашего разрешения на встречу с Вами для выяснения некоторых исторических событий, связанных с участием в них Вашего деда Дмитрия Алексеевича