в дверях микроавтобуса, удерживая на плече реактивный гранатомет.
«Эй, сучка, в мюзикле говорилось про пистолет, а не про гранатомет!»
Включив передачу, Грей до отказа выжал педаль газа. Триста девяносто лошадиных сил дружно раскрутили задние колеса, с визгом сжигая покрышки. Запахло горелой резиной.
На соседнем сиденье застонал отец – как заподозрил Грей, переживая не столько за свою собственную жизнь, сколько за новенькие покрышки.
Наконец колеса зацепились за землю, и «тандерберд» рванул вперед, вышибая деревянные ворота, ведущие во внутренний двор. Грею сразу же пришлось выкрутить руль, чтобы не врезаться в раскидистый столетний дуб. Прорыв покрышками двойную дугу в мягкой почве газона, машина свернула за дом.
Позади послышался громкий свист, за которым последовала яркая вспышка. Реактивная граната врезалась в дуб, превратив его в кучу пылающих ветвей. Высоко к небу взметнулись куски вспыхнувшей коры. Повалил густой дым.
Не оглядываясь назад, Грей нажал на газ. Выбив ограду в конце двора, «тандерберд» выскочил в лесистый массив парка Гловера-Арчибольда.
Теперь Грей знал наверняка лишь одно.
Охота только начиналась.
Глава 4
Пираты международных вод
5 июля, 12 часов 11 минут
Остров Рождества
Плавки и ботинки – это было все, что отделяло Монка от моря прожорливых крабов-каннибалов. В джунглях продолжалось безумное пиршество, с драками, щелканьем клешнями, хрустом прокушенных панцирей. Казалось, где-то поблизости трещит лесной пожар.
Раздевшись, Монк взял защитный костюм в руку и вернулся к доктору Ричарду Граффу. Ученый-океанолог присел на корточки на опушке джунглей. Он тоже снял защитный костюм, повинуясь Монку. Отрывая синтетическую ткань от раненого плеча, Графф поморщился. По крайней мере, под костюмом у него было больше одежды: шорты и гавайская рубашка.
У Монка защипало в носу. Из-под сплошного полога джунглей пахнуло раскаленным воздухом; зловоние мертвечины было таким сильным, что Монку показалось, будто его хлестнули по лицу протухшей рыбиной.
– Пора уходить, – нахмурился он.
Из прохода, ведущего вниз, к зараженному берегу, доносились отголоски криков. Пираты продвигались вперед осторожно, с опаской. Графф, задержавшись у входа в тоннель, швырял вниз куски известняка. К тому же преследователи не знали, что в пистолете Монка остался всего один патрон. Однако долго страх и метание камней сдерживать пиратов не смогут.
В сотый раз Монк задумался над необъяснимой настойчивостью преследователей. Определенно, голод и отчаяние могут толкнуть людей на самые безрассудные поступки. Но если пираты собирались лишь совершить быстрый набег и похитить «Зодиак» с находящимися на нем запасами и аппаратурой, чтобы затем продать добычу на индонезийском черном рынке, то сейчас им уже больше ничего не мешало. Большинство местных пиратов, какими бы жестокими и безжалостными они ни были, предпочитали действовать по принципу «урвать и удрать».
В таком случае чем объясняется это странное упорство? Просто