встал. Это было нелегко. Палата виделась в черно-зеленых тонах.
– Ты куда? – хором спросили соседи. – Тебе ещё лежать надо, посмотри на себя!..
– В туалет я…
– Какой тебе туалет? Утку вон возьми под койкой.
Мне восемнадцать лет, и мне предлагают ссать под себя. Нет, я лучше сдохну.
– Пацаны, скажите, где сортир? – умоляю я.
– В конце коридора, – отвечает азербайджанец. – Давай провожу тебя.
Мне он сразу понравился. Хороший парень. Джавад.
В туалете я достал телефон и набрал Аринин номер.
Она плакала.
– Куда ты пропал?
Я так и не придумал, что бы соврать. Пришлось сказать правду:
– Я в тубдиспансере.
– Я как чувствовала!.. Адрес говори! Какой диспансер?
– Ты с ума сошла… Тебя не пустят…
– Меня – пустят. Не сомневайся, – уверенно сказала Арина.
– Лучше скажи мне, мама твоя успокоилась?
– Она никогда не успокоится, – проворчала Арина. – Только если я её убью, вот тогда да…
– Глупости не говори. Послушай. Я отсюда выйду не очень скоро, наверное. Через полгода. Может, больше…
– Я умру без тебя, – всхлипнула Арина.
– Не перебивай. Мне хорошенько вылечат этот чертов туб и, надеюсь, он больше не вернется. Я выйду, и мы все равно будем вместе, несмотря ни на что, и твоя мама в конце концов поймёт, что разлучить нас просто невозможно… Смирится.
Я услышал череду вопросов: что я ем, какие у меня условия, чем меня лечат, что говорят врачи, и ни на один не смог ответить. Я же в сознании почти и не был.
Арина плакала:
– А знаешь, я все-таки тебя ненавижу.
– Почему?
– Влюбить в себя человека означает подсадить его на самый тяжелый наркотик.
– Ну что поделать, маленькая… Переломаемся. Мне не впервой, в конце концов…
– Все будет хорошо?
– Погодки будут. Или как там они называются… Мальчик и девочка.
Джавада собрались выписывать. Но он чуть ли не зубами вгрызался в железную койку:
– Мне плохо, я работать не могу…
– Что вы мне голову морочите?! – отбивалась усталая пожилая врачиха Татьяна Ивановна. – У вас динамика исключительно положительная. Всем на зависть.
– А что я на рынке целыми днями?! Это ничего, да?! На меня работают таджики-маджики… Они не привитые… Чурки всякие… Опять заразят меня, и всё…
– Уймись ты! – замахала руками Татьяна Ивановна. – Кому ты про таджиков рассказываешь? У тебя ВИЧ сколько лет?!.. Надо было вовремя вставать на учет и начинать терапию, чтоб не довести до туберкулёза. А то сам видишь что вышло.
– Ну, пожалуйста, – взмолился Джавад. – Ну, я вас, как мать, прошу. Как родную мать, да?.. Ну, пожалуйста. Еще месяц, умоляю. А потом что хотите, то и делайте…
Она разрешительно вздохнула и пошла к выходу.
– А я?.. А мне что скажете? – сказал я ей вслед.
– А тебе, друг мой, восемнадцать