бабушек съежиться от холода. Или от страха?
Глава 3
На лестничную площадку первого этажа выходило три двери, абсолютно разные. Справа – дверь в квартиру, где жила семья мадам Зиночки Ромашкиной. Выглядела дверь солидно. Железная, с глазком, нарядная, красивого шоколадного цвета, чистенькая и блестящая. На площадке первого этажа это была самая респектабельная дверь. Впрочем, дверь эта человеку, который входил в подъезд, сразу в глаза не бросалась, так как находилась с боку, рядом с лестничным пролетом на второй этаж, на входе в квартиру №3. Первой дверью, на которой останавливался взгляд всякого, входящего в подъезд человека, была дверь в квартиру №2, где жила соседка Ромашкиной – учительница физкультуры средней школы, Настя Филиппова. Дверь выглядела по проще и победнее, но так же была железной, выкрашенной черной краской.
Зато дверь слева от входа, ведущая в квартиру №1, могла бы опозорить Россию перед всем прогрессивным человечеством, если бы человечеству в голову пришел бы «бзик» на эту дверь взглянуть. И хорошо, что такого желания у человечества не возникло, а то Россию учат жить все, кого не просят, одни советчики везде. Хлебом не корми, дай посоветовать как жить России.
А дверь была препоганая донельзя, позорная, одним словом, дверь. А если не одним словом, то грязная, облезлая, вся в трещинах, а в области замка состояла из фанерных заплаток, ДВП и каких то дощечек, так как выламывалась жильцами квартиры и их гостями систематически и неуклонно. А после взломов ремонтировалась, как попало.
Вопреки всем законам физики и логики дверь почему-то не рассыпалась в прах. Опилки, из которых когда-то она была спрессована имели совесть и чувство ответственности, в отличии от жильцов квартиры, напрочь не имеющих у себя этих свойств характера.
В квартире жила «сладкая парочка» алкоголиков, муж и жена. Фамилия Наливайко им подходила идеально, любимая фраза этой семьи была аналогичной: «наливай-ка». Определить их возраст было крайне затруднительно, так как пили они страшно, и так же выглядели. Впрочем, прогрессивное человечество в любом случае не дало бы им меньше, чем лет по двести.
Конечно, мадам Ромашкина знала их настоящий возраст. Он помладше, ему сорок восемь лет, а она постарше, ей пятьдесят пять, уже получает пенсию. И потому является желанной женщиной, у которой есть на что выпить.
Когда у них выпить было не на что, они за бутылку и убить могли бы, – размышляла бабушка Ромашкина, спешно готовя ужин любимому зятю и всепоглащающе любимому внуку. Дочь на работе до поздна, а голодный мужчина любого возраста – это источник повышенной опасности. Мамонт – главная добыча мужчины, которую необходимо было приготовить хранительнице очага – женщине. Сытые же мужчины могут быть вполне милыми людьми, вот так – то!
«Очень мил бывает кролик иногда, с ним приятно сесть за столик, да, да, да!» В исполнении мадам Ромашкиной песенка могла классифицироваться как «ворчалка» или «пыхтелка»:
В дверь