Но теперь он открыл контору на Манхэттене.
Дэвид неохотно открыл дверь.
– Он живой! – вскричал Пол, вздымая руки, как Франкенштейн.
– Тсс! Ребенка разбудишь. – Дэвид махнул издателю рукой, чтобы тот заходил.
– Извини.
Войдя в гостиную, Пол покачал головой и присвистнул.
– Я тут видел фильм по «Дискавери», – сказал он. – О женщине, что живет на Манхэттене, и она такая жуткая барахольщица, что вообще никогда ничего не выбрасывает. Она в своем мусоре проделала тропинку, чтобы ходить в ванную и на кухню.
– Ты это к чему?
– Тебе до нее еще далеко. Да, и родственники упрятали ее в психушку.
– Слава богу, ты мне не родственник, Пол, – улыбнулся Дэвид. – Не садись сюда! – Он бросился к креслу, на которое опускался Пол, и сбросил с него вчерашний номер «Бикон джорнал». Под газетой обнаружилась пластиковая тарелка со следами стейка быстрого приготовления «Солсбери». Дэвид швырнул тарелку в дальний угол комнаты, где она приземлилась рядом с мусорной корзиной. – Я не ждал гостей.
– Я оставил тебе двадцать сообщений. О том, что ты не помер, я догадывался только по тому, что ты обналичивал мои чеки.
Пол сел на стул, а Дэвид рухнул на диван, опрокинув на пол здоровенную бутылку газировки – к счастью, почти пустую.
– Рад тебя видеть, – честно признался он. – Как бизнес?
– Ну, ничего так, – сказал Пол, неопределенно помахав руками. – «Протеже» пока продается. Думаю, помогает то, что в половине университетов страны его проходят на курсе журналистики. Сейчас вот подписал контракт с новеньким из Питтсбурга. Сногсшибательная рукопись.
– Надеюсь, не мемуары, нет? Скажи, что не мемуары.
– Вообще-то как раз мемуары. О сталеваре-алкоголике, который попал в тюрьму за крупную кражу, а когда вышел, начал новую жизнь и собрал у себя в гараже грузовик на реактивной тяге. И кстати, ты не умрешь, если напишешь для этой книги рекламную аннотацию.
– Так ты за этим сюда явился?
– Конечно нет, – хитро улыбнулся Пол.
Из кармана куртки издатель вытащил переплетенную стопку гранок и бросил ее Дэвиду. Тот поймал стопку на лету.
На обложке красовалась зернистая черно-белая фотография залитого летним солнцем травянистого холма. На его вершине стоял с распахнутой водительской дверцей полицейский «крузер» эпохи 70-х. За машиной выстроились в ряд старые сосны со скрюченными, похожими на изуродованные артритом руки ветвями. Дэвид узнал фото – это он нашел его в архивах Кливлендского университета. Снимок места преступления, свидетельство об одном из многих нераскрытых дел, о которых он писал до того, как целиком и полностью сосредоточился на Рониле Брюне.
Название на обложке гласило: «Маленькие тайны Большого Кливленда». А внизу стояло его имя.
– Что это? – спросил Дэвид.
– Твоя новая книга. Это только макет, но специально тебе привез, чтоб ты в руках подержал.