Мора. Мара Зорич

и телохранителям Отца было велено следить за мной и возможности улизнуть не представлялось. Воины вместе с моей родней веселились, напивались, а я все больше осознавал прискорбность своего положения.

      Уставшие воины понемногу расходились, Эйр незаметно исчезла сразу после начала пиршества, с первыми лучами рассвета и Бьерн, наконец, удалился, нетвердой походкой.

      В зале остались трое: я, Отец и Рейгнлейв.

      – Ты можешь объяснить мне, что случилось сегодня, Лейф? – тихо спросил Отец, безо всяких прелюдий.

      – На Янгалу напали драконы Кром Круаха, – осторожно ответил я.

      – Мой родной сын, практически у меня на глазах, объединяется с моим врагом и отдает ему единственное оружие, которое было у меня против него, – Отец говорил все так же тихо, будто не слыша меня.

      – Это не так! – возмутился я. Меня обвиняли в том, что я мог бы сделать – но не сделал.

      – Отец, позволь ему объяснить! – вступил Рейгнлейв. От его раскатистого голоса задрожали столы.

      – Ты всегда слишком любил своего брата, Рейгнлейв! – голос Отца был не менее мощным, чем голос брата. – У меня достаточно доказательств! Лейф, – он обратил взгляд прищуренных глаз на меня. – Я не стану держать в своем доме предателя.

      Раньше мне не доводилось гневить Отца и о том, насколько он скор на расправу знал лишь понаслышке. Но сегодня убедился на своей шкуре.

      Едва я успел вскочить на ноги, чтобы как-то защитить себя, зал перед моими глазами закружился, ноги оторвались от пола, и я оказался в сияющей пустоте. Моего тела не стало. Мысли рассыпались в разные стороны, и я не смог уцепиться ни за одну. Знание кто я и как оказался здесь, кем был до этого, таяли, словно утренний туман. Лишь ужас осознания того, что сделал Отец, удержал мое распадающиеся сознание вместе. После ужаса пришла злость, а с ней способность пусть и медленно, но соображать.