но уже по раскатистому голосу узнал своего единственного брата, каким-то образом сохранившего ко мне благосклонность. Рейгнлейв быстрыми шагами догонял меня, на красивом лице застыло выражение угрюмой сосредоточенности. Вообще, все его чувства моментально считывались с лица, иногда мне даже кажется, что мы не родственники. Но тем не менее, он таковым являлся, я точно знаю, поскольку растили нас вместе, из-за примерно одинакового возраста.
Брат вперил в мое лицо взгляд ярких серых глаз.
– Ты действительно нужен нам, Лейф, – произнес он. – Но Фрернир…
– У Фрернира руки по локти в крови наших сестер, – перебил я. – А в том скорбном происшествии с Брандом технически моей вины нет. Он сам поступил неразумно.
– Хватит об этом. Все мы, увы, натворили множество непотребств, но теперь время остановиться. Нас осталось слишком мало.
– А остальные считают, что нас все еще слишком много. Больше одного.
– Прекрати, Лейф, – брат угрюмо глянул на меня, затем положил тяжелую, как молот руку, на мое плечо: – Мы должны отправиться туда, откуда вернулся Отец, и разобраться во всем. Пусть и против его воли. Я знаю, что могу тебе доверять.
Я вздохнул. Больше всего люблю в Рейгнлейве этот его пафос, иногда делающий его непроходимо тупым. Но в данный момент именно эта тупость могла обеспечить мне временную защиту от жаждущего моей крови семейства и помочь прояснить историю Моры.
– Хорошо, брат, – я искренне надеялся, что из моих уст это не звучало, как ругательство. – Мы отправимся.
Рядом с Рейгнлейвом я мог не опасаться за свою безопасность. Из всех нас он покушался на жизнь родственника лишь однажды. К тому же на честной дуэли. К тому же до сих пор жалеет, что Альва был изгнан из Янгалы, после проигрыша. Но закон есть закон. Кстати, Альва мне нравился, он был веселым.
– Выходим сегодня ночью, – попрощался брат, и я направился в темницы.
Будучи уверенным, что Отец установил у главного входа в подземелья охрану, сразу свернул в один из потайных лазов, коими в великих количествах были испещрены наши чертоги. Времени на дорогу ушло вдвое больше, зато я был уверен, что остался незамеченным. И вот мой взгляд уже упирался в фальшивую стену.
Мора?
– Мора?
Она попыталась откликнуться, но голос не слушался.
– Проснись.
– Не уходи, – ей показалось, что их прошлая беседа не заканчивалась, он услышал ее и вернулся, чтобы не оставлять в одиночестве. Верить в это было так соблазнительно, что она не сопротивлялась.
– Я просыпаюсь только, когда ты здесь – объяснила она.
– Что с тобой случилось?
– Меня забрал человек, похожий на медведя.
– До этого.
Мора искренне хотела все рассказать человеку с мягким голосом, в надежде, что он поможет ей разобраться. Или просто выслушает. Но псы не позволили и изрекли собственную туманную версию событий предполагающую, что она почти ничего не помнит.