Бог, прости…
Хотя… – бывали ль на Руси
Благие времена?.. – Без смут?..
И долго… был ли кто в чести́?,
Иль не хлестал всех… царский кнут? —
Яры как братские могилы
С былых времён до наших дней
Не потеряли страшной силы
И для рабов и для вождей.
Для приближённых и бояр,
Сестёр и братьев, и детей
Сам параноик Государь
Держался пыток и плетей…
Но даже в том безумства царстве
Бесстрашие и честь нашли
Своё, людское, воплощенье:
В… – юродивых нетленной касте
(В ней Мандельштам его продлил?..),
В… – Митрополита возмущенье…
Хоть в нашем зомби поколенье
Не всем на то хватило б силы,
Всё ж… искажённое сознанье
Сомненья нотки уловило… —
Слезливы стихли поминанья,
И вслед… виденье притупилось. —
Ведь всё на этом свете бренно
И затухает постепенно…
«А годы шли… Коль свет в окне …»
А годы шли… Коль свет в окне —
Дочурка, видимо, не спит.
Букет мимоз несу жене.-
Доныне память всё хранит:
И Севастополь в дымке грёз,
Как в гроздьях солнечных мимоз,
И ша́ровый цвет кораблей
Над шаткой глубиной морей.
Там моряки спят вечным сном…
Но… тени бродят под окном
До самой странной перестройки.
При ней же, надо, – рухнул «Дом», —
И свежим запахом «помойки»
Прельщает… новый мажордом.
А будет «Дому» – чтО взамен?
Не выплеснут ли… – и ребёнка?
И не с издёвкой ли глазёнки
Известного всем Сатаны
Следят за ходом перемен? —
О, эти благостные сны! —
А в жизни – рынок… У ворот
Гримасничая, Шут поёт:
– От этой новости нежданной
Хлеба́ безвременья взойдут,
И домик хрупкий, как стеклянный,
На плывунах уж возведут…
Когда же праздник – новоселье
Вновь обернётся мордобоем, —
В знак «дружбы» вырыв аппарели,
Сойдёмся мы на поле боя…
Не вещее ль сбылось виденье?
Не за предательство ли кара?:
Умов подьячих затемненье,
Как в баньки… винных клубах пара.
Затем уж уйма блюдолизов,
Чиновничьей подобных слизи,
Почуяв запахи наживы, —
Толпой вокруг… – всё ближе, ближе…
И завертелось колесо
Лжи