вы, – проговорила она почти ласково. – Назло не умру, лишь бы ковёр с лебедями никому не достался.
– Вот так-то лучше, – кивнула Анна.
– Я пойду, – Ирэна пожала руку Анны, коснулась руки Тима и вышла.
Некоторое время Анна и Тим молчали.
– Тим, а Тим, – нерешительно протянула Анна. – Да оторвись ты уже от своих железяк!
– А? Что? – Тим отстранился от пульта управления и непонимающе уставился на Анну.
– Что-то она мне не нравится.
– Кто? Ирэна? – Тим отвернулся от пульта. – Да брось ты! Сама знаешь, уж Ирэна-то сможет быстро среагировать, в случае чего.
– Все равно, мне не нравится, как она настроена, – нахмурилась Анна.
Тим неожиданно хитро улыбнулся:
– Есть у меня одна идея.
Анна, глядя на него, медленно улыбнулась. Она поняла.
Анна говорила правду, ковёр у Ирэны действительно был. Хозяева оставили – Ирэна, чтобы быть поближе к Анне и Тиму, сняла на соседней от бывшей водолечебницы улице – нет, квартирой это было не назвать. Скорее, каморку. Кухня в этом жилище была такой крохотной, что можно было открыть любой шкафчик, а заодно и кран, не вставая с единственной табуретки. А комната была заставлена всякой всячиной – мебелью, коробками, стопками выцветших журналов и кто знает, чем ещё. Заставлена до такой степени, что свободным оставался только узкий проход от двери до окна. Спальных мест было даже два, но одно из них – видавший лучшие дни диван – тоже было намертво завалено каким-то барахлом.
Ирэна так и не поняла, почему в квартире было так много хлама – то ли хозяева испытывали ко всей этой чепухе – колченогим стульям, вытертой, в прошлом бархатной, скатерти с бахромой, сломанным еще в прошлом веке заводным игрушкам, пачкам разгаданных кроссвордов и прочему – всего не перечислишь – некие сентиментальные чувства, то ли сдали квартиру, в глубине души надеясь на то, что квартирант быстро схватится за голову и еще быстрее выбросит всё это. Оптом.
На фоне всего этого добра особо выделялся висящий на стене ковер с, очевидно, лебедями. На нем две птицы, смутно напоминающие куриц с непомерно длинными шеями, нежно склонялись друг к другу. За птичками пламенел закат дикой раскраски. Наверное, данное произведение искусства должно было что-то символизировать, возможно, вечную любовь и верность, Ирэна не стала бы биться об заклад.
Она вообще не вникала.
Ирэна и так была не слишком внимательна к бытовой стороне жизни. Теряя в квартире очередной носок или, скажем, ложку, просто покупала новую пару носков, ну и тому подобное. А после знакомства с Галом и перед перспективой погружения с ним Ирэна и вовсе охладела к быту.
В раковине стопкой громоздились кофейные чашки. Единственный свободный стул накренился от вороха одежды. Днями Ирэна могла не поднимать упавшую с полки книгу.
Ирэна охладела ко всему.
«Надо что-то с этим делать, – подумала Ирэна, в тысячный раз разглядывая хвост условного лебедя. – А если Тиму на подготовку потребуется еще неделя, я что – и еще неделю так пролежу?