дарыть мой дэдушка замок в Бэрри, – закончил юноша, и по физиономии его было видно, что он приложил немало усилий, чтобы, как дитя, не показать Делину язык.
– Да ну? – Кирилл Маркович от изумления опустил пистолет. – Замок? Иноземцеву? И он сейчас в нем преспокойно поживает и добра наживает. Так, что ли?
– Именно так он и пр-роисходить, – ответил Ромэн.
– Произошло, – поправила Ульяна. – Без он. Именно так все и произошло.
– О, вер-рно, – просиял Лессепс, приводя Делина в бешенство своей лучезарной великосветской улыбкой.
– Вот дьявол! – воскликнул исправник, отчаянным взором обведя купе. – А я все это время перебивался, как мог, крохи на билет до Петербурга копил. – А ему, значит, французское поместье жаловали?
– Не завидуйте ему, Кирилл Маркович, – Ульяна взяла исправника под руку и усадила рядом. Тот обессиленно повиновался. – Несчастный человек Иван Несторович. Никакие замки ему не нужны. Он, между прочим, уже дважды пытался его месье Лессепсу вернуть.
– Да, да, так оно и есть, – поддакнул Ромэн, глядя на Ульяну.
Та чуть заметно кивнула, мол, правильно сказал, молодец, без ошибок.
И родилась в голове мадемуазель Боникхаузен фантазия – Делина с собой позвать. Тот весьма полезным может оказаться в столице государства российского. Если не удастся отговорить Иноземцева вернуться, тогда хоть, возможно, бывший чиновник дневник его раздобыть подсобит. Самому доктору нипочем документ не вернут, сколько ни проси, а вот Делин знает, какие крючки к дверям-то в Архиве Полицейского Управления подобрать. Авось получится.
Достав платок, приняв вид убитой горем, выражение лица надев самое жалостливое да заговорив тоном безутешным, Ульяна поведала исправнику о намерениях доктора судиться с компанией «Фабен».
– Вот что он за человек-то такой, – ответил на это исправник. – Чего ему на месте не сидится? Правильно его жизнь помотала. Не был бы таким недотепой, жил был себе спокойно. Плохо кончит ваш Иван Несторович. Уж больно на это нарывается.
– Ну зачем вы так? – всхлипнула девушка. – Доброе у него сердце, оно ему покоя не дает. Он ведь всегда из благих побуждений в переделки попадает.
– А вы ему, Ульяна Владимировна, завсегда в этом рады помочь. В очередную переделку вляпаться. Зачем вам дневник из охранки доставать понадобилось? Ничего не стрясется, откажут ему, на этом все и закончится. Вернется назад в Париж, или где ему там замок-то пожаловали.
Ульяна спрятала лицо в платке.
– Он возмущаться начнет, вы же знаете его, Кирилл Маркович, – рыдала девушка. – А тут еще про меня какая-нибудь оказия вылезет, или он оговорится в сердцах. Нельзя ему в охранку, Кирилл Маркович. Арестую-ют.
– Хитрая вы, мадемуазель Бюлов, как лиса. Что за интерес вам до всего этого, понять не могу. Ладно, так уж и быть. На Николаевском вокзале свидимся, у касс. Но только я сам с Иноземцевым говорить буду. Уж лучше вам ему на глаза не попадаться. Такое у меня условие.
Адвокат, все это время не проронивший ни слова, всеми позабытый,