с головы картуз.
– Черт бы вас побрал, Ульяна Владимировна! Меня чуть Кондратий не хватил.
– О, пора привыкнуть. Ну, так что Иван Несторович-то?
– Ничего. Уперся, как баран, и ни в какую. Его Герши увещевал, все по полочкам ему разложил, на пальцах что-то показывал, мол, гиблое дело вы, месье, задумали. Тот руки на груди скрестил, брови нахмурил, губы поджал и, похоже, даже не слушал, просто, как каменное изваяние, сидел, очками грозно посверкивая. А когда узнал, что вы с Ромэном нас надоумили за ним в Россию ехать, так еще мрачнее сделался. Говорит, жизнь и безопасность человечества на кону, потому игры в сторону. Так им, говорит, и передайте. Пусть не мешаются.
– Стало быть, он знает, что мы с Ромэном здесь? – ужаснулась девушка.
– Нет, мы же условились молчать об этом. Я свое слово привык держать в отличие от вашего, Ульяна Владимировна.
– Это хорошо, – с искренним воодушевлением ответила Ульяна, даже приобняв за локоть бывшего исправника. – Это очень хорошо, что вы такой честный, иначе что ж на земле-матушке творилось бы, если б совсем не было честных и благородных людей вроде вас. А что Герши? Колобок наш не проговорился?
– Вроде нет. Не знаю, – отмахнулся бывший исправник. – Иван Несторович не все переводить изволит. Чувствую, что он только то, что ему на руку, мне пересказывает. Хитрец экий. Они с Герши у госпожи Шуберт останутся, вместе в Бармен поедут. Может, оставить их в покое? Адвокат смышлен, дело свое знает.
– Ничегошеньки он не смышлен. Он же за Элен Бюлов тоже гоняется, аки борзая за лисой, но несколько дней в одном купе с ней ехал и ни разу не признал коварную преступницу. Такой же олух царя небесного, прости Господи. Оба они друг друга стоят. Попадут в переделку, неужели вы этого не понимаете?
– А мне с того какая печаль? – Делина не очень-то порадовала аллегория с царем небесным и борзыми.
Он, конечно, в глубинах души и за собой признавал склонность к откровенному идиотизму, не будет же нормальный человек так одержим погоней, но слышать о сем малоутешительном откровении из уст той, которая ему столько раз рожек наставила, было неприятно. И даже обидно чуть ли не до слез. Ну вот почему у одного на руках то тузы, то бубновый ряд, а другому – сплошь мелочь всякая!
– И вы позволите ему пойти в охранку? – всхлипнула девушка.
Кирилл Маркович как-то сник, сконфузился, по лицу пробежало мрачное облачко.
– Я обещал ему дневник его достать.
– Обещали? Вы?
– Да, говорю, сейчас перед праздниками беготня в Управлении, а на Святки покойней будет. Просил обождать неделю.
– Да вы просто спасли нас! Неделю! Ты слышишь, Ромэн? У нас целая неделя.
– П-пьять дней, – поправил француз, отчаянно стуча зубами, пританцовывая и хлопая по ушам рукавичками.
– К кому он собирается обратиться? У вас есть кто на примете?
– Да из всей команды, что за бюловским зверем гонялись, один начальник отделения по охранению безопасности и порядка, Георгий Аркадьевич, остался. Вот к нему Иноземцев и собирается