скинув ногу Маши с плеча на пол, вытирающим движением засунул свой член в штаны, повернулся к Симе:
– Чего ждёшь, солдат, занимай оборону у дзота! И гордый собой развалился в сидении напротив лежащей девушки.
Она медленно села, подтянув колени к груди и, скрестив пятки и встряхнув волосами, позвала Колю:
–Колечка, мы так не договаривались, вон уже все спящие полезли.
–Тихо ты там, шушера, не понти, я тебе бабла нормально дал, за всех патцанов. Будешь цену набивать, в рот нассу.
– Не пизди, и ебись, убью! – добил её сомнения Толик.
– Грубияны, – Маша сделала обиженный вид, отвернувшись к Попову, но тотчас отвернулась и от его довольной рожи к Юре. Тот чмокнул воздух перед её лицом.
– Я тебя утешу, Машуля, но сначала тебя Сима утешит, ты такого точно никогда не видала… – подшутил Юрец.
Тут как раз закончил шуршать и чавкать чем-то дядя Сима. Ему лет под 40 было, постарше Толи и Коли, но моложе деда. Редкие русые волосы, залысок большой, лицо не выразительное, чуть вытянутое, глаза грустные, умные. Среднего роста, и хоть мышцы просматривались, но он какой-то щуплый был. Самое поразительное, даже сейчас для меня, после виденных сотен голых мужиков в лагере на помывке, по тюрьмам, по спорту в душевых – я близко такого не видел, и даже в порнофильмах такое редко увидишь, – когда Сима вышел на полусвет, приблизившись к Маше, то мне показалось вначале, что он себе к члену биту для игры в городки привязал – чуть ли не с локоть длиной, толстый член торчал вперед, а Сима бережно поддерживал его одной рукой. Маша вжалась в спинку и ногами невольно упёрлась ему в ноги.
– Ооо–ой, мамочка, такого не бывает! Ты что, не надо, ты порвёшь меня!
– Не бойся ты, дурочка, я же не Коля и не Толя, я очень нежно тебя возьму, ровно настолько, насколько ты сама захочешь, кто же от такого отказывается? – любя стал нашёптывать ей Сима тихим своим голосом.
Машенька опустила ножки на пол и несмело взяла двумя узкими ладошками «биту» Симы, на которой блестел «напальчник», натянутый до половины. Она словно взвесила его член и осторожно поводила туда-обратно ладошками. Сима очень нежно потянул её за пышный затылок лицом к члену. Маша отстранилась. А Коля, то ли глазами на затылке, то ли украдкой подглядев (когда я обернулся на его голос, он по-прежнему смотрел вперёд), хрипло промяукал:
– Неа, в рот не даёт, боится, что порвём, а твою оглоблю точно не всосёт, брат жидомассон.
Сима отпустил её затылок и совсем тихо ей сказал:
– Да ты не бойся, ротик закрой, личико мне дай свое, сама, сама…
И она подалась вперёд лицом, словно подставляя его под пощечины, и закрыла глаза, плотно сжав губы. Сима погладил её «битой» по щеке, потом по другой, потом по шее, причём, когда он гладил её вытянутую длинную шею с родинкой на сонной артерии (которую я заметил в полумраке, когда любовался на её лицо сверху, сидя рядом с Юрцом), то его выбритый пах не доставал до её лица добрых 15 см, кулак точно пролез бы в зазор между её лицом и его плоским животом. Сима нежно нащупал её руки и потянул за них, поднимая